Поворот не туда — история о кыргызстанцах, оказавшихся в опасной ловушке

Конец 1990-х годов. Следом за СССР распался и колхоз-миллионер, кормивший моих односельчан. Люди были в растерянности: где зарабатывать деньги? Владельцы садов ринулись в Казахстан продавать иссык-кульские фрукты.
Мой старший брат, как и другие жители Прииссыккулья, стал возить яблоки в Талды-Курган. Сначала ездил с женой. Сын служил в армии, дочери было 12 лет, брать ее в такую даль не решались, но она всегда слезно просилась, говорила, что уже взрослая, обещала активную помощь и "не ныть, не скафнить, на побрякушки денег не просить".
Сын вернулся из армии, благополучно съездил в Казахстан с отцом и, пообещав сестренке уговорить папу взять ее с собой, стал заходить с другой стороны: мол, теперь нас (мужчин-водителей) двое, дорога дальняя, и, чтобы выручка от продажи была ощутимой, можно ехать двумя машинами. "Я — с мамой, а ты — с Любашей. Мы же с тобой сгоняли, все хорошо. Да вы и сами сколько ездили!". Брат мой был хорошим семьянином и очень любящим отцом. Приятны ему были и забота сына о сестре, и желание помочь — согласился.
Загрузили две машины яблоками и отправились всей семьей по накатанному, проверенному много раз маршруту в Талды-Курган. Продали там фрукты, прикупили домой пару мешков сахара, напитков в путь, небольшой магнитофон с радио на батарейках (для веселой дороги) и вилок капусты, который перед самым отъездом облюбовала жена: "Какой симпатичный, и так на меня смотрит, в борщ и пирожки просится". Поехали домой.
Осень была уже поздняя, с высокой вероятностью снегопада на перевале. Поначалу выразили было здравую мысль ехать через Алматы и Бишкек, но искушение преодолеть привычную дорогу Кеген-Тюп по горам, протяженностью менее 100 километров, и быть дома через пару-тройку часов, победило. Никто и подумать не мог, что придется застрять на перевале на три дня.
Проехали Кеген и через несколько десятков километров, в горах, попали в снежный кошмар. Ни колеи, ни видимости: липкий, обильный снег валил и замерзал. Пробирались со скоростью крадущегося зверя. Отец — профессиональный водитель с многолетним опытом — умудрялся находить дорогу и сохранить машину, а вот сын, не видя, где дорога, а где обочина, "нырнул" и "улетел" так, что авто сломалось без возможности ремонта в таких суровых условиях. Главное — все были живы.
Встали безнадежно не только из-за поломки, но и из-за обилия непролазного, непроглядного, глубокого снега, и не только они. Оказалось, в этом капкане застряли около 200 машин: легковые и грузовые, во многих водители с семьями. Взрослых обуял страх за малых детей. Запасов еды и воды нет — никто не рассчитывал долго стоять в горах, утопая в глубоком снегу.
У кого что было, уже съели, а если что-то и оставалось, передавали мамам с детьми, как в войну. У моего брата в одной машине было два мешка сахара, в другой — тот самый вилок капусты. Воду и сладкие напитки отдали детям. Отчаявшиеся люди, не имея лопат, пытались ногами пинать спаянные льдом снежные комья, но это был пшик — только "для сугреву".
Если какой грузовик и мог проехать, оставляя после себя колею-надежду, то и он в потугах преодолеть глубокое заледеневшее месиво, ломался, пока оттаскивал легковушки.
Один такой грузовик недалеко от машин моего брата тоже "надорвался" — полетело сцепление. В кабине у водителя — жена с двумя малыми детьми. Ехали в сторону Казахстана. Метеоусловия ухудшались: мороз крепчал, ветер набрасывался с мощной силой и пронизывал до костей сквозь демисезонную одежду.
Брат, долго работавший в колхозе (сначала водителем самосвала ГАЗ-53, затем механиком в гараже), имел хороший опыт и сноровку. Предложил починить машину вместе — одному водителю было не справиться, требовалось снять мотор. В таких суровых условиях все отремонтировали, и авто могло ехать. Казахстанский водитель пообещал брату, что пришлет из Кегеня технику, которая поможет вырваться из белого плена не только ему. Мой брат и верил, и не верил, но радовался, что хоть этих женщину и детей отправляет туда, где тепло, сытно, безопасно.
Какая-то техника из села приезжала на подмогу, но, собрав с водителей деньги, трактористы, не оказав стоящей помощи, к вечеру умотали из ущелья восвояси.
Пока суть да дело, брат помог починить еще один грузовик, который на жесткой сцепке потащил за собой в Кыргызстан пару машин, включая их сломанный "Москвич" с женой и сыном. По их колее следом ехал, кто мог. "Все стекла — и лобовое, и боковые — белые: в плотном толстом снегу из-под колес этого "поезда" ничего не было видно всю дорогу", — рассказывал потом племянник.
В Тюпе еле уговорили односельчанина на мощной машине отправиться на подмогу, сын взял друзей, накидали в кузов лопаты, тросы, арканы, ломы и… тулупы, укрылись ими и поехали опять в горы. Приехали. Пока растаскивали легковушки, выводя их на свою колею и добираясь до машины брата, тоже сожгли сцепление. На прежнем месте автомобиль брата не нашли. Стали спрашивать у людей. Оказалось, водитель первого отремонтированного грузовика сдержал слово: приехал в Кеген, отправил технику для спасения. Но и это не все: он дождался моего брата с дочкой в Казахстане, заказал в кафе горячую еду, залил в его машину полный бак бензина и проводил по безопасной дороге через Алматы.
"Расчистить дорогу для всех эта техника тоже не могла. Нашу машину на буксире потащили обратно в Казахстан, оставляя колею для тех авто, которые могли ехать. Арканы и тросы рвались… как вспомню, — рассказывает Люба, а у самой наворачиваются слезы. — Приехали в Кеген, а водитель нас ждет! Папа с этим мужчиной обменялись адресами, звали друг друга в гости, благодарили, обнялись. Мы отогрелись, хорошо поели и поехали. Там в Казахстане дорога холмистая, и когда едешь по ней, на спусках появляется в груди захватывающее, щекочущее ментоловое счастье — суперощущение! Я больше никогда такого не испытывала, это лучше, чем на всяких там американских горках".
Думаю, в жизни Любы все-таки были и холмистые дороги, и горки аттракционов, просто ощущение такого счастья с любимым отцом на безопасной трассе, чувство сопричастности к преодолению трудностей, детской взрослости и свободы — вот они уже не повторились. И ведь она тогда сдержала слово: ни разу "не пикнула", не пожаловалась, не сожалела, ничего не просила, а старалась помочь. Обрабатывала отцу раны (он разбил лоб об угол открытой дверцы авто, когд, в очередной раз выталкивая машину, хотел запрыгнуть на водительское сиденье, но поскользнулся на комьях заледенелого снега); грела его в машине, прижимаясь ночами плотнее, потому что теплые вещи все отдавали детям; и тот кочан капусты она разделила с соседями.
Что же сын? Починив мужским коллективом свой грузовик, прокатали участок трассы и отбуксировали кого смогли на укатанную дорогу, кому-то передали бензин, инвентарь, инструменты, а потом вели колею для проезда других машин в Кыргызстан. Выехав из горных объятий, проехали по селам и попросили власти направить в горы надежные мощные тракторы и грейдеры, чтобы к очередной наступающей ночи все смогли добраться домой.