Как поймали бишкекского людоеда — история леденящего душу преступления

Расследование этого дела летом 2004 года сразу обрело статус особой секретности — милиция не хотела поднимать панику среди горожан, поэтому леденящая душу история не освещалась в СМИ. Шестнадцать лет назад я собирал информацию о деле по крупицам и буквально "вытаскивал" подробности из оперативников.
Все началось в последних числах июля, когда ранним утром в 4-м микрорайоне пенсионерка обнаружила в мусорном контейнере страшную находку.
— Я пошла мусор выносить, глянула внутрь и своим глазам не поверила: в полиэтиленовом пакете лежала обугленная человеческая голова, — рассказывала женщина милиционерам.
Через несколько минут двор многоэтажки напоминал растревоженный муравейник. Пока эксперты изучали находку, сыщики бросили все силы на отработку близлежащих домов. Криминалистам на месте удалось выяснить немного. "С момента смерти прошло всего несколько часов. Погибшему отсекли голову очень острым предметом", — заключили эксперты.
Вскоре у старшего группы оперативников по раскрытию тяжких преступлений Октябрьского РОВД ожила рация.
— Наверное, мои ребята что-то интересное нашли, — предположил сыщик.
Чутье опера не обмануло. В зарослях кустарника его подчиненные обнаружили кисти рук. Круг поиска сузился до нескольких домов. Милиционерам предстояло отработать два из них, которые были ближе всего к месту второй находки. Именно после этого у сотрудников угрозыска появилась первая реальная зацепка.
По словам участников тех событий, преступник, избавляясь от смертельных улик, возможно, был сильно пьян и слишком торопился. Мешки, в которых он выносил останки, были старые и рваные. На аллейке рядом с четырехэтажкой сыщики заметили бурые пятна, похожие на кровь. Едва различимая дорожка из них вела к одному подъезду. Сомнений не осталось: хладнокровный убийца жил в этом доме. Опергруппа поднялась на третий этаж. Ручка входной двери одной из квартир была испачкана кровью...
Все попытки достучаться до хозяина жилища не увенчались успехом. Внутри квартиры было тихо. На шум вышла молодая соседка и рассказала, что у дяди Миши накануне вечером были гости. Гуляли допоздна с размахом, потом все стихло.
— Наверное, спит после вчерашнего загула, — заключила она.
Немного посовещавшись, милиционеры приняли решение ломать дверь. Благо она не представляла для крепких парней серьезной преграды. Навалившись дружно на хлипкую деревянную конструкцию, сотрудники милиции ворвались в квартиру. В ванной комнате горел свет. Там, на залитом кровью кафельном полу, валялось предполагаемое орудие преступления — огромный топор. В самой ванне лежали останки человека. Но, как оказалось, это подобие американского фильма ужасов было только началом.
На кухне на газовой плите стояла огромная кастрюля. В ней, как было установлено позже, варилось человеческое мясо. Рядом стояла сковорода с кусками жареной печени. На столе, на самодельных шампурах, лежал недавно приготовленный шашлык. Похоже, что убийца после расправы над своим собутыльником пировал на полную катушку. Под столом валялись несколько пустых бутылок от дешевой водки.
Во всех комнатах царил беспорядок. Хозяин квартиры мертвецки спал в зале на грязном потрепанном диване. Вся обстановка в доме говорила, что мужчина давно махнул на свою жизнь рукой и смирился со своей пагубной привычкой. Утешение всем своим жизненным неудачам он находил на дне бутылки.
Единственное светлое пятно в этом ужасе — выцветшая фотография молодой семейной пары в почерневшей от времени рамке. Висевшая на изрядно обшарпанной стене, она оставалась единственным напоминанием об утерянном счастье. Растолкав пьяного мужчину, оперативники с трудом загрузили его в машину и увезли для дачи показаний.
— Скорее всего, он придет в себя ближе к вечеру, только тогда сможем с ним продуктивно пообщаться. Сейчас делать это бесполезно, — предупредили меня сыщики. — Если хочешь узнать подробности, приезжай к нам ближе к семи.
В назначенное время я уже с нетерпеньем сидел и ждал развязки истории о "бишкекском людоеде" — так опера между собой прозвали дядю Мишу.
— Вроде клиент начал приходить немного в себя. Сейчас конвой приведет его для первого допроса, поверь, он самый сложный. Ты там сядь в углу и особо не отсвечивай, — предупредил меня сыщик.
Вскоре порог кабинета переступил подозреваемый в жестоком убийстве и каннибализме 48–летний Михаил. Лицо его было сильно помято, он, похоже, плохо соображал, где находится и что от него хотят. Оперативники без лишних предисловий предъявили ему все изъятые улики.
— Виталик должен был мне семь тысяч баксов — едва ворочал языком задержанный, — а долги надо отдавать. Вчера мы с ним сидели за столом, выпивали, потом началась драка. Что было дальше, плохо помню.
На тему "ночного ужина" наш собеседник наотрез говорить отказался. Оперативники несколько раз пытались вызвать его на откровенность, но тот отводил взгляд и ссылался на временную амнезию и головную боль.
В процессе расследования следствию удалось установить личность погибшего. Виталий, инвалид II группы, проживавший неподалеку, был добрым, отзывчивым человеком. Этими слабостями зачастую пользовался его убийца. Как только у погибшего появлялись деньги, Миша брал приятеля в оборот.
Адвокат Михаила Трутнева был уверен, что сможет спасти своему подзащитному жизнь. Расчет был прост — судьи признают его психически больным человеком и отправят на принудительное лечение, тем самым дадут ему шанс на спасение. Результаты судебно–психиатрической экспертизы для многих стали неожиданностью. Подсудимый, дважды подвергнутый тестированию, был признан вменяемым, совершившим преступное деяние в состоянии сильного алкогольного опьянения.
Обсуждать тему людоедства в дальнейшем с психиатрами и со следователем Михаил Трутнев категорически отказался: "Не было, не помню!" — был его единственный ответ. Не обнаружив в деле смягчающих вину подсудимого обстоятельств, суд приговорил Михаила Трутнева к высшей мере наказания — смертной казни. Так как в Кыргызстане действовал мораторий на смертную казнь, Трутнева отправили в колонию для пожизненно осужденных.