"Работал до последнего вздоха". История реаниматолога Сарбагыша Иманалиева

Более тридцати лет работы в медицине, сотни спасенных жизней и тысячи благодарных пациентов. История главного реаниматолога Чолпон-Аты Сарбагыша Иманалиева внезапно оборвалась 27 июля. Черту подвела короткая новостная заметка о смерти врача от двусторонней пневмонии. С этой заметки все и началось. В редакцию стали поступать звонки. Читатели со слезами на глазах (и это не просто оборот речи, а буквальное наблюдение) рассказывали, как Сарбагыш Табалдиевич выхаживал их после инсультов, сердечных приступов и неприятных историй, которые случаются во время курортного отдыха. О нем с уважением отзываются коллеги и ученики. Один из них – реаниматолог-анастезиолог Жыргалбек Жоошбаев. Он рассказал корреспонденту VB.KG каким запомнил своего учителя, о работе реанимационной службы и о проблемах врачей в Кыргызстане.
- С Сарбагышем Табалдиевичем я познакомился в 2007 году, когда закончил Медакадемию. Меня по распределению как инфекциониста направили в Иссык-Кульский район в г. Чолпон-Ату. Там я должен был два года отрабатывать свое бюджетное обучение в вузе. Я попал в отделение реанимации, которым заведовал С. Б. Иманалиев. Можно, конечно долго говорить о том, что он был хорошим человеком, веселым, очень волевым, имел хорошее клиническое мышление и был искренне влюблен в свою профессию, но намного больше скажет другой факт, который меня, вчерашнего выпускника, очень удивил. Сарбагыш Табалдиевич постоянно брал ночные смены и работал как обычный врач. Дело в том, что обычно заведующие отделением редко остаются на ночные дежурства, так как загружены административной работой. А он находил время для всего и работал буквально сутками. Он даже в отпуске толком не отдыхал. То одному надо помочь, то его вызывают к тяжелому пациенту. Мы с ним проработали бок о бок в течение двух лет. Мне было интересно буквально все, и по окончании этих двух лет, я понял, что не хочу заниматься ничем другим. Я вернулся в Бишкек и отдал документы на реаниматолога, и вскоре стал работать в нашей бишкекской инфекционке в качестве реаниматолога. Но без тени сомнения могу сказать, что любовь к этому делу мне привил Сарбагыш Иманалиев, он стал моим учителем и даже больше. В 2009 году я женился и попросил его стать моим окул-ата. Он без колебаний согласился. Так как родного отца у меня нет, Сарбагыш Табалдиевич стал мне и наставником, и учителем, и отцом.
- Когда он заболел?
- В больнице, конечно. Начиная с июня ситуация в Иссык-Кульской области становилась все более критичной. В реанимации не было мест, а медперсонал практически жил в больнице. Иманалиев интубировал тяжелых пациентов, ставил их на ноги. В то время я сильно заболел. Позвонил ему и говорю: "Ата, что-то мне совсем плохо, я наверное умру". А он мне ответил, что нельзя паниковать, нужно принять свою болезнь, понять ее и победить. Понимаете, я же тоже вел прием пациентов, и мне казалось, что кто-кто, а я заболеть не могу. Во время того телефонного разговора он меня отрезвил, сказав, что у меня нет бронижилета, я обычный человек, у которого двусторонняя пневмония и это не повод для паники. Не знаю почему, но мне это помогло. Через несколько недель, плохо стало ему. Я приехал в Чолпон-Ату и нашел его в больнице. Он был в своем кабинете, дышал с большим трудом через аппарат, но продолжал работать и оказывать помощь пациентам. В тот день мы с его сыновьями увезли его все-таки в Бишкек в инфекционную больницу. Сначала ему становилось лучше, но ночью 27 июля ему стало плохо, и под утро он умер. До последнего с ним был его сын, он говорит, что даже там он продолжал думать о своих пациентах, звонил, корректировал лечение. На латыни есть фраза "Aliis inserviendo consumor" -"Светя другим, сгораю сам". Это высказывание на все сто процентов про него.
- Сейчас отделение реанимации в Чолпн-Ате осталось без руководителя, не стало других медиков. Какая ситуация со здравоохранением будет на Иссык-Куле?
- Реанимационное отделение – это сердце больницы. Любая мало-мальски уважающая себя больница обязана иметь реанимацию, потому что любой пациент может попасть туда. В Чоплн-Ате в реанимации работало три врача. Сарбагыша Табалдиевича не стало, два других врача заболели - у них пневмония. В отделение направили медиков из Бишкека, но это временное решение. Они проработают пару недель и уедут, а пациенты останутся. Их в Чолпон-Ате всегда много. Особенно летом, когда приезжают туристы. Увеличивается число ДТП, утоплений, аллергических реакций, инсультов. Таким пациентам нужна срочная реанимация. Люди, которые работают в этом отделении, хорошо это понимают. Они могли бы уехать, но остаются, потому что нужны своей родной земле. Например, Сарбагыш Табалдиевич мог уехать в Россию, мог уехать в Бишкек. Мог бы стать профессором и сделать прекрасную карьеру. А он говорил, что ему этого не надо – признание людей – это и есть высшая степень – и кандидатская и докторская. Хотя, он часто писал письма в областное управление здравоохранения и в Минздрав. Он был уверен, что нужно менять приказ о реанимационной службе. Этот документ был написан в 2009 году и устарел. Он призывал к тому, чтобы власти больше уделяли внимание реанимации, популяризировали эту профессию, рассказывали о ней, о том, что происходит за закрытыми дверями реанимации.
- Профессия реаниматолога престижная в медицинской среде?
- Нет, конечно. Молодежь не идет в профессию. Предлагаешь стать реаниматологом – отказываются. Зачем им это нужно? Здесь огромные эмоциональные нагрузки, а денег почти нет. Но, эта не та профессия, в которую идут из-за желания заработать. Здесь нужен особый склад характера и ума. Часто решение нужно принять за доли секунды, от твоих действий зависит жизнь и смерть конкретного человека. В этот момент не имеет значения ни положение, ни статус этого человека, ни его гражданство или национальность. Есть лишь одна цель – сделать так, чтобы его жизнь ушла не в минус, а в плюс. И когда ты вытаскиваешь эту жизнь с того света – это не передаваемое ощущение, это такой адреналин, это минуты триумфа и настоящего счастья. Те, кто отдают жизнь этой профессии, делают это не из-за престижа или денег. Это призвание. Но, к сожалению, в Кыргызстане реаниматологов очень мало. В Бишкеке еще ситуация сносная, а в любом другом городе их катастрофически не хватает. Потеря каждого – это сильнейший удар по системе здравоохранения.
- Спасти всех не получается, в реанимации многих теряют. Как с этим справляются врачи?
- Да, никак. Поэтому врачи быстро выгорают. Сейчас, когда началась эпидемия, и почти каждый врач столкнулся со смертью своих пациентов, что произошло? Они стали болеть и умирать сами. Во многом это из-за колоссальных эмоциональных нагрузок. Самое сложное в нашей профессии – не ночные дежурства, а выходить к семьям пациентов и говорить, что их родной человек умер. Как не старайся, а их слезы, их боль, проходят через тебя. Я часто работал с детьми, мне с ними проще и комфортнее общаться. Они самые благодарные и честные пациенты. Если лечение работает, они моментально тянутся к жизни, радуются ей и исполняют все предписания. Но невозможно привыкнуть, к смерти. Когда ты сделал все, что мог, и все равно теряешь – это сложно. Нельзя к такому привыкнуть. Каждый раз ты сам чуть-чуть умираешь вместе со своим пациентом.
- А зарпалта у врачей в реанимации больше?
- Вопрос заработной платы – это больная тема для всех врачей. Нет, в реанимации зарабатывают столько же, сколько и в других отделениях. Мало. Два года назад я ушел из инфекционной больницы. Стал работать в частных клиниках, но потом вернулся. Устроился заведующим реанимацией в третьей детской больнице. Во время карантина, что там творилось! Проявилось семейное насилие, почти каждый день поступали дети с травмами после падения с балконов, из окон, с крыш и т.п. Я как заведующий отделением получал 8 тысяч сомов. Как в Бишкеке прожить на эти деньги я не знаю, при этом я с семьей живу в съемной квартире. Я хотел взять ипотеку по программе государственной ипотеки, но мне отказали в банке, сказав, что у меня нет доходов. Я такой не один, почти все медики так живут. В итоге я принял решение уйти в частную больницу. Была бы у меня зарплата хотя бы 20 тысяч, я бы всю жизнь отдал бы нашим больницам. Я часто слышал, что врачи знали, на что шли, когда поступали в Медакадемию, и не надо теперь плакать о маленькой зарплате. Но, врачи не просят больших окладов, просто, чтобы могли позволить себе необходимые вещи – еда, одежда, крыша над головой.
- Сейчас врачей называют героями, хотя год начался с того, что пациенты нападали с кулаками на медиков. Как вы думаете, когда закончится пандемия, отношение к врачам изменится?
- Во-первых, трудно сказать, когда закончится пандемия. Лично я считаю, что пройдет не менее двух лет. Во-вторых, я не знаю, как изменится отношение пациентов, но вот наша система здравоохранения, с ее многочисленными недостатками, станет еще слабее. Мы разрушили советскую систему и не успели построить новую, у нас очень слабая реанимационная служба и С. Т. Иманалиев часто говорил, что когда-нибудь это рванет. Так и произошло. Многие врачи хотят уехать из страны, как только все это закончится, но сейчас каждый из них герой, который отдает себя пациентам. Только в моем окружении погибли два врача, девушка-студентка, которая сгорела на работе. Этих людей десятки. Они тихо совершают свой подвиг и также тихо уходят. Мы недавно сидели с женой и думали: "А почему не открыть им монумент в Ата-Бийит? Чтобы каждое имя, каждая судьба осталась в памяти, чтобы каждый кыргызстанец мог приехать и вспомнить 2020 год, тех, кого мы потеряли в этой эпидемии и тех, кто всеми силами старался помочь и спасти как можно больше жизней.
Сообщи свою новость: