8 августа 2020, 15:32
Источник 
sputnik.kg
Комментарии
Лилия Козырева — пульмонолог с 30-летним стажем из Уфы. В ее город коронавирус пришел еще в начале апреля. Она стала руководителем инфекционного госпиталя, а затем ее — как одну из самых опытных — направили помогать коллегам в Карачаево-Черкесию. Сейчас Козырева разъезжает по всему Кыргызстану: доктор успела поработать в Бишкеке, Оше, Джалал-Абаде, Кара-Балте.
Она объясняет, что из-за жаркого климата специальность пульмонолога в КР была не очень востребованной, а потому во время пандемии страна ощутила сильнейшую нехватку этих врачей, и сейчас каждый из них нарасхват.
— В Кыргызстане очень высокая смертность от COVID-19. Многие полагают, что это результат неправильного лечения: мол, наши врачи изначально выбирали "тяжелую артиллерию" — дексаметазон, эуфиллин, актемру, цефтриаксон... Можно ли сказать, что в смертности виноваты доктора?
— Нет, совершенно! Поймите, когда в России столкнулись с данной проблемой, там тоже были паника и растерянность. Это новая инфекция, и когда мы, врачи, увидели, как быстро она распространяется, насколько она заразна, нам тоже стало страшно.
Среди пациентов больницы, где я работаю, очень быстро оказались и наши врачи. Паника распространялась не только среди обычных граждан, но и среди медиков. Как лечить другие болезни, мы прекрасно знаем, а тут еще не придумано никакой золотой пилюли. Препараты, которые входят в медицинские протоколы по всему миру, — так сказать, с не полностью доказанным эффектом.
Судите сами: назначают препараты, которые ранее применялись для лечения ВИЧ, вируса Эбола, гриппа. Чтобы создать лекарство против непосредственно коронавируса, требуется 3-5 лет, это мировая практика! Однако инфекция пришла настолько неожиданно, что весь мир растерялся и врачи пытались подобрать медикаменты, которые показывают хоть какую-то эффективность, чтобы уберечь людей от летального исхода.
Нельзя никого винить в том, что они использовали те или иные схемы лечения. Люди думают, что какой-то препарат привел к летальному исходу. Да не он, а особенности течения вирусной инфекции у конкретно пациента!
© Sputnik / Табылды Кадырбеков Пульмонолог из Уфы с 30-летним стажем Лилия Козырева — Еще один популярный вопрос из Facebook: почему Кыргызстану понадобилось составлять свои протоколы, ведь можно же было взять российские, американские или европейские?
— Мы дважды заседали с вашими экспертами и пришли к пониманию того, что протоколы должны иметь очень много точек соприкосновения. В России уже накоплен достаточный опыт борьбы с коронавирусом. Летальность, которую мы наблюдаем в стране, не превышает общемировых показателей.
Я считаю, что российский протокол составлен на основе рекомендаций ВОЗ и опыта других государств, тех же европейских. Да, в него включены препараты, от которых отказались в вашей стране. То есть в старых ваших протоколах они были, а потом их исключили из-за отсутствия доказательной базы. Однако сейчас ведется работа по изменению кыргызстанского протокола с целью улучшения помощи больным COVID-19. То, что протоколы постоянно пересматриваются, — нормально. Например, в России уже готовится восьмая версия.
Как беременные заражаются коронавирусом — мнение гинеколога из Бишкека
— В нашей стране много вопросов вызвал препарат авифавир. Некоторые эксперты опасаются, что лекарство поставит под угрозу будущее нации, так как оно вызывает пороки развития плода при беременности.
— Я отношусь к любому препарату с осторожностью, потому что у каждого есть две стороны медали. С одной стороны, он должен оказывать лечебный эффект, а с другой, у него всегда есть побочные действия — даже у витаминов. Ни один производитель лекарств не скажет, что у них нет побочных эффектов. Тут нужно ставить на одну чашу весов пользу от препарата, а на другую — риски. У каждого пациента все оценивается индивидуально.
Так как авифавир оказывает тератогенное действие на плод, просто нужно ввести ограничения на его использование для определенной категории пациентов. У тех же рамдесивира, лопинавира и гидроксихлорохина тоже есть побочные эффекты, тем не менее они применяются во всем мире, ведь речь идет о спасении человеческой жизни.
Вирусные инфекции бывают непредсказуемы. Скажем, цитокиновый шторм (потенциально летальная, чрезмерная реакция иммунной системы) приводит к смерти пациента всего за 2-3 дня.
— Если честно, я тоже не поняла шумихи по поводу авифавира и беременных. Это же очень просто — не надо назначать его женщинам репродуктивного возраста, и все. Будущим мамам вообще нельзя принимать большинство лекарств...
— Возьмем противогриппозные препараты. У нас беременным показан только осельтамивир, хотя существует еще и занамивир — его никто не отменял, верно? Он используется во всем мире.
Российских врачей направили в самые опасные места КР — интервью с замминистра
— И все-таки у нас довольно высокая смертность от COVID-19. Может, в Кыргызстане заболевание протекает как-то особенно?
— Нет, во всем мире оно протекает абсолютно одинаково. Другой вопрос, что у вас немного иная диагностика. К сожалению, компьютерная томография высокого разрешения доступна далеко не всем кыргызстанцам. Здесь дефицит компьютерных томографов, а рентген не способен выявить все изменения в легких. Сейчас правительство работает над закупкой аппаратов КТ, потому что это стало насущной необходимостью.
Я привыкла, что в России диагноз ставится главным образом по результатам КТ, так как ПЦР-диагностика — выявление следов вируса в слизистой верхних дыхательных путей — не всегда достоверна. Согласно мировой статистике, процент выявления в этом случае доходит до 60, то есть в 40 процентах случаев ПЦР не может обнаружить вирус.
— Я читала множество постов кыргызстанцев, которые уверены, что переболели коронавирусом, но тест на антитела у них почему-то отрицательный. Что это — массовый психоз, или тесты действительно не всегда выявляют антитела?
— Могу сказать, что и в России такая же ситуация: у людей, у которых была явная клиническая картина COVID-19, не всегда обнаруживают антитела. Даже у некоторых моих коллег, контактировавших с больными, антитела выявлены не были.
Для нас это пока необъяснимо. Возможно, антитела просто не успели выработаться или их очень мало. Это повод для будущих размышлений.
Никто не ожидал, что все превратится в ад, — врач из Кыргызстана
— Но если антитела не образуются, человек может заражаться коронавирусом снова и снова… Нет никакой надежды на коллективный иммунитет?
— Это тоже наше предположение. Даже у тех людей, у которых выработались антитела, они сохраняются в течение одного-трех месяцев. Что будет потом, мы опять же не знаем. Пока нам неизвестны случаи повторного заражения... Поживем — увидим.
© Sputnik / Табылды Кадырбеков Пульмонолог из Уфы с 30-летним стажем Лилия Козырева — Давайте поговорим о вашей командировке в Кыргызстан. Как вы отреагировали, когда узнали, что поедете сюда?
— Согласилась не раздумывая. Я не понаслышке знаю, что такое Кыргызстан, все-таки родилась в Советском Союзе. Кроме того, у нас в республике учатся кыргызстанские студенты. И хотя я ни разу тут не была, минимальную информацию знала. Ну, конечно, об Иссык-Куле мы слышали с детских лет, когда изучали географию в школе. Нам рассказывали, что это одно из красивейших мест в Азии.
У наших республик действительно много общего: одна этническая группа, похожие языки и национальные блюда.
— Какие особенности местных больниц вы можете отметить?
— Что касается минусов, то это, как я уже говорила, недостаток компьютерных томографов. Если говорить о плюсах, это рвение врачей, особенно молодых. В ваших больницах работает много студентов и ординаторов, и у них огромное желание, во-первых, помогать людям, а во-вторых, сотрудничать с нами.
Приятно, что мы легко находим общий язык с кыргызстанскими коллегами. Например, они всегда с интересом обсуждают предложения откорректировать лечение. Кроме того, я поразилась очень гуманному отношению ваших врачей к пациентам. Это можно понять по отзывам больных, от которых слышишь исключительно слова благодарности.
Мы понимаем, как трудно вашим докторам: им приходится ставить диагнозы и оценивать динамику только на основании клинических признаков, ведь провести многие анализы и тесты невозможно. Если ты при этом ограничен в лекарственных средствах, вывести человека из критического состояния вдвойне тяжело.
Как продажа машины прославила парня на всю страну — история бишкекчанина
— А какую особенность вы наблюдали у здешних пациентов?
— Терпение. Вы знаете, когда мы заходим в "красную зону" и видим их взгляды… Это никого не оставляет равнодушным! Больные очень стойко переносят все тяготы, а это непросто: мы ведь начинаем перекладывать их в правильную позицию, на живот, заставляем дышать особым образом, чтобы расправить плохо вентилируемые участки легких. Я с благодарностью принимаю их мужество и терпение, потому что они через страх, через боль делают все, чтобы выжить.
© Sputnik / Табылды Кадырбеков Пульмонолог из Уфы с 30-летним стажем Лилия Козырева — Я назову еще одно качество наших пациентов — надежда на авось. У нас часто бывает так, что человек, который еще вчера лежал с температурой, сегодня идет в гости к родственникам.
— В России пациент, переболевший COVID-19 и выписанный из стационара, не может выходить в общество. Он должен быть изолирован на 14 дней, потому что в течение этого период способен выделять вирус. Кроме того, человек должен восстановиться. Это достаточно серьезная болезнь, она затрагивает многие органы, и восстановление должно проходить под наблюдением медиков.
Как я поняла, в Кыргызстане пульмонология — не очень популярная специальность, врачи этого профиля стали востребованы только сейчас. В России таких докторов достаточно, потому что заболевания органов дыхания достаточно распространены.
Я проплакала всю ночь! Как бишкекчанка встряхнула страну своим видео
— Как вы думаете, почему у нас такая нехватка пульмонологов?
— Здесь более жаркий климат. У нас на Урале зимы очень холодные, да и промышленность развита. Заболеваемость органов дыхания гораздо выше, чем тут. Раньше многие люди, заболевшие астмой, уезжали жить в Среднюю Азию — приступов становилось меньше.
— Сейчас выходной и 11 часов вечера, а вы только-только нашли время со мной поговорить. Вы вообще отдыхаете?
— В такой ситуации сон врача не имеет значения: будет работать столько, сколько нужно. Вирусу все равно, сколько спит врач. Пока ситуация не стабилизируется, мы будем работать изо всех сил.
— Вот я представляю, что у меня родственник — опытный пульмонолог, а по миру гуляет неизвестная науке болезнь, которая уничтожает легкие. Я бы в него вцепилась, лишь бы он никуда не уехал. А вы уехали в другую страну спасать незнакомых людей...
— А как иначе? Это же словно война. Пусть люди разделены границами, но они не разделены духовно — мы все одинаковы. Мой долг — помогать людям.
Когда в нашей больнице случилась вспышка, и многие мои коллеги оказались на больничных койках, я поняла, что если мои знания где-то нужны, то мой долг — сделать как можно больше, чтобы победить эту болезнь. Эпидемия в Башкортостане продолжается, но там достаточно пульмонологов, чтобы справиться с ней. К сожалению, в Кыргызстане таких врачей очень мало.
