Почему в ближайшее время восстания роботов не предвидится

"Жизнь с роботами: что нужно знать каждому тревожному человеку" — так называется книга Рут Айлетт (в соавторстве с Патрицией Варгас), профессора компьютерных наук в Университете Хериот-Ватт (Эдинбург), автора нижеследующей статьи. Она уже 30 лет исследует роботов, ее предыдущая книга называлась "Роботы: приводя разумные машины в жизнь".
Что приходит вам в голову, когда вы читаете слово "робот"? Большинство людей думают о "металлическом человеке", большой гуманоидной фигуре с квадратной головой, похожей на Железного дровосека из "Волшебника страны Оз" или R2D2 в "Звездных войнах".
Но если вы спросите людей, встречались ли они в жизни с роботами, они обычно описывают роботов-пылесосов или газонокосилок. Небольшой целеустремленный цилиндр, медленно покрывающий землю. Менее впечатляюще, но гораздо полезнее. Успешные роботы не усложняют задачу.
Роботы-газонокосилки и пылесосы на самом деле не слишком умны. Травокосилке нужна окантовочная лента, чтобы она не сходила с лужайки. Роботы-пылесосы могут застрять в механизмах деталей Lego или другого мусора. Или, в худшем случае, как обнаружил по крайней мере один владелец не приученного к туалету щенка, они могут наехать на что-то грязное и разнести его по обширной территории. Одна из причин, по которой роботы-уборщики еще не вытеснили уборщиков-людей, заключается в том, что уборщики более квалифицированы, чем мы часто думаем.
В книге "Жизнь с роботами" мы исследуем разрыв между роботами из воображения людей и настоящими роботами.
Этот разрыв имеет большое влияние на то, как мы видим роботов в нашем будущем. Роботы из воображения в ближайшие пятнадцать лет займут все рабочие места или, что еще хуже, поработят, а затем заменят человечество. Но те из нас, кто работает с настоящими роботами, видят совсем другое будущее.
В нашем воображении (и страхах) роботы берут на себя нашу работу, особенно на заводах. Да, мы видим множество новых заводов, в основном в Азии, с конвейерными линиями, полностью управляемыми роботизированными руками. Но эти роботы фиксируются на месте и очень специализированы.
90% стоимости завода приходится на проектирование такой предсказуемой среды, в которой роботизированные манипуляторы должны функционировать.
Фактически, непростая, сложная сборка по-прежнему является полностью человеческой задачей, и поэтому мы увидим новые поколения столь же специализированных роботов-помощников, которые могут безопасно работать вместе с людьми и сделать их работу менее трудоемкой.
Также появятся совершенно новые нишевые роботы, особенно в области приложений для здоровья. Хорошим современным примером является PARO Seal, робот для того, чтобы класть его на свои колени, с белым мехом, привлекательными "глазами" и длинными ресницами, который используется пациентами с деменцией для дополнительной стимуляции. Он реагирует на поглаживание, извиваясь и издавая приятные звуки, а также может распознавать определенные голоса и поворачиваться к ним. Клинические исследования показали, что он имеет реальные преимущества, даже если не похож на человека.
Дома пожилые люди с ограниченными физическими возможностями часто используют ходунки с полками, чтобы приготовить еду на кухне и отвезти тарелку вместе с напитком в гостиную. Он также может стать роботом с картой дома и способностью помогать с навигацией, возможно, также напоминая людям принимать лекарства.
Также роботизированная технология применяется для реабилитации после инсульта с помощью небольших экзоскелетов, которые помогают людям выполнять повторяющиеся упражнения, а также могут быть усовершенствованы, чтобы включить в них мотивационную беседу или видеоигры. Экзоскелет робота будущего может помочь людям с параличом нижних конечностей.
Робототехники интенсивно изучали человеческие руки и ноги, пытаясь улучшить довольно примитивные навыки ходьбы и хватания роботов. Ходьба на двух ногах — сложная задача, не говоря уже о том, что она требует много энергии, поэтому большинство конструкций роботов крепятся к колесам. Но понимание движений человека уже применяется к более функциональным протезам для людей с ампутированными конечностями — только стоимость и доступность в настоящее время ограничивают их более широкое использование.
Роботы из нашего воображения не теряют равновесия, не падают с лестницы и не врезаются в стену. Они также не разряжаются через час или два. Настоящие роботы слишком часто делают все это. Они управляются дистанционно полностью или частично человеком-оператором с помощью телеуправления. Роботы по обезвреживанию бомб являются хорошим примером: навыки оператора намного превосходят все, что может применить настоящий робот. Не говоря уже о взрывоопасных последствиях ошибки! Когда вы в следующий раз увидите впечатляющее видео с роботом, вы всегда должны спрашивать себя, работает ли он автономно или на дистанционном управлении за пределами камеры.
Однако дистанционное управление в сочетании с определенной степенью местной автономии — например, избегание препятствий — хорошо работает, когда роботы отправляются в среду, слишком опасную для человека. Марсоходы, подводные аппараты и поисково-спасательные роботы для оказания помощи при бедствиях сочетают в себе такие уровни контроля.
"А как насчет всех умных вещей?" — спросите вы. Воображаемые роботы могут вести открытые беседы, рассуждая лучше, чем люди, и получать новые навыки в кратчайшие сроки. И снова с настоящими роботами все обстоит иначе. Частично это то, что мы подразумеваем под "умным". Если шахматные гроссмейстеры действительно умные люди, то наверняка робот с программным обеспечением Deep Blue, победивший Гэри Каспарова еще в 1997 году, тоже был бы действительно умным? Но это не так.
Шахматы — это закрытый мир с ограниченным набором действий и четкими правилами их применения. Мы могли бы сказать, что он не отличается от фабрики, спроектированной для поддержки роботов. Deep Blue был великолепным генератором шахматных ходов, но сам по себе не мог двигать фигурами.
Разум живых существ — не только людей — заключается в том, чтобы справляться с беспорядком и непредсказуемостью реального мира.
Мы склонны недооценивать связь нашего интеллекта с нашим физическим взаимодействием с миром через тело и чувства. Когда мы смотрим на изображение с камеры, мы понимаем то, что видим: объекты в нем, а также их контекст и значение. Робот получает огромный набор чисел со своих камер. Его задача немного похожа на попытку понять, что написано на рекламном щите, при этом видны только отдельные цветные точки.
Мы можем добавить в робота технологию чат-бота. Но попользуйтесь им некоторое время, и вы скоро обнаружите его ограничения. Домашние системы речевого взаимодействия работают достаточно хорошо как интернет-интерфейсы, но вне определенных вопросов и ответов они выдыхаются.
Хуже того, поскольку у них нет реального понимания языка, они могут неправильно задавать вопросы. Никогда не полагайтесь на такие системы для получения неотложной медицинской информации! Как и другие функции роботов, языковые технологии работают в определенных нишах, но часто не справляются с большим миром.
Так может быть, мы ошибаемся, беспокоясь о настоящих роботах?
Как всегда, с технологиями важно то, что мы, люди, с ними делаем. Воображаемое может стать реальным, если беспилотным летательным аппаратам будет позволено решать, кто из людей является террористом, а затем убивать их. Крылатые ракеты — это фактически роботы, которым в настоящее время не разрешено выбирать собственные цели, но автоматическое смертоносное оружие представляет собой определенную угрозу.
Или рассмотрите использование роботов как замену людям, осуществляющим уход за людьми, а не как их поддержку. Машины не могут "заботиться". Они могут моделировать эмоции, но не чувствуют их. Их можно запрограммировать с помощью правил этических действий, но они не могут быть этичными.
Мы уже видим, что автоматизированные компьютерные решения являются негибкими и позволяют организациям уклоняться от ответственности: "Компьютер сказал нет".
Все мы, ученые, граждане и политики, должны настаивать на том, чтобы мы не использовали роботизированные системы в качестве предлога для действий, которые не могут быть оправданы с человеческой точки зрения.