Почему два года в Кабмине не могут закрепить дистанционную работу в Трудовом кодексе?

Последние два года в Кыргызстане не могут законодательно закрепить понятие дистанционной работы в Трудовом кодексе.
Так, 20 января 2022 года Министерство труда, социального обеспечения и миграции вынесло на обсуждение поправки в Трудовой кодекс, предусматривающие урегулирование трудовых правоотношений между работником и работодателем при дистанционной работе.
Это уже третья попытка министерства. Почему за 2 года не смогли закрепить в Трудовом кодексе дистанционную работу, в министерстве пока не поясняют.
АКИpress изучил хронологию вопроса:
28 апреля 2020 года Международный деловой совет дал предложения ко второму пакету антикризисных мер правительства, направленные на поддержку бизнеса и постепенное восстановление экономики. В том числе МДС предложил определить общие положения дистанционной работы в трудовом законодательстве с учётом ее особенностей: упрощенный электронный документооборот, исключение неприменимых обязанностей по обеспечению охраны труда и т.д.
Уже 4 мая 2020 года Министерство труда и социального развития вынесло на обсуждение поправки в Трудовой кодекс КР, регламентирующие удаленную работу сотрудника у него дома. В министерстве тогда отмечали, что текущее законодательство регулирует ситуацию, при которой работник выполняет обязанности, связанные с производством потребительских и ремесленных товаров из материалов и с использованием инструментов и механизмов, выделяемых работодателем либо приобретаемых надомником за свой счет. То есть эти нормы нельзя было применить для регулирования труда различных категорий работников.
В июле 2021 года Министерство здравоохранения и социального развития во второй раз попыталось юридически закрепить отношения с работниками, работающих удаленно.
Об опыте других стран
Еще в начале пандемии COVID-19 - в 2020 году, в Кыргызстане госорганы и компании переводили сотрудников на удаленную работу, а недавно Министерство здравоохранения объявило о начале 4 волны коронавируса в Кыргызстане, но Кабмин до сих пор не урегулировал трудовые отношения между работодателем и работником при дистанционной работе.
Если посмотреть на опыт других стран, то, например, в Беларуси понятие "удаленная работа" в Трудовом кодексе появилось еще 28 января 2020 года.
Трудовой кодекс Беларуси предусматривает два варианта "удаленки": дистанционная работа и работа на дому. В обоих случаях порядок перевода одинаковый, различия касаются исключительно места, где будет работать "удаленщик".
В Узбекистане порядок перевода работников на дистанционный режим в период карантинных мер утвердили в марте 2020 года.
В период карантина работодатель с согласия работника может перевести его на дистанционную работу, гибкий график работы или работу на дому.
Перевод работника на работу в дистанционном режиме, по гибкому графику работы или на дому оформляется приказом работодателя.
Россия закон об удаленной работе приняла в конце ноября 2020 года.
Россиянам доступны следующие формы удаленной работы: постоянная, временная (на срок не более шести месяцев) или периодическая.
Возможно чередование удаленной работы и работы на стационарном рабочем месте.
На Украине 4 февраля 2021 года приняли закон о правовом урегулировании дистанционного труда, работы из дома и работы с гибким графиком.
Законом вводятся два самостоятельных вида работы - полная и надомная. Работодателю дали право при заключении трудового договора о дистанционной или надомной работе получать сведения о месте жительства или другом месте по ее выбору, где будет выполняться трудовая функция.
А в Казахстане узаконили дистанционную работу в июне 2021 года.
Таким образом, в соседней стране упорядочили порядок направления на дистанционную работу сотрудников, работающих без заключения трудового договора (государственные служащие, военнослужащие, сотрудники специальных государственных и правоохранительных органов).
Почему нужны поправки в Кыргызстане?
Министерство труда, соцобеспечения и миграции отмечает "острую" необходимость в регулировании удаленного труда.
При анализе ситуации министерство рассмотрело 3 варианта государственного регулирования и предлагает принять второй.
Первый вариант: оставить все как есть
Как объясняет министерство, потребность в регулировании дистанционной работы возникла в период введения беспрецедентных ограничений на передвижение граждан в условиях распространения COVID-19.
Новые формы занятости развиваются быстрее, чем законодательная база, что создает риски и для работников, и для работодателей.
На сегодня дистанционная форма занятости в Кыргызстане из-за отсутствия правового регулирования трудовых отношений между работником и работодателем находится в тени.
Второй вариант: закрепление в Трудовом кодексе дистанционной работы
Предлагается законодательно признать дистанционную работу.
Как пишет министерство, такие трудовые отношения отличаются тем, что работодатель не создает работнику рабочее место, к примеру, в офисе или другом помещении. Поэтому в трудовом договоре обязательно должно быть указано, что работа является дистанционной. Местом заключения трудового договора является место нахождения работодателя.
В отличие от работников-надомников, выполняющих работу по месту жительства или в других помещениях по их выбору вне помещений работодателя, те, кто работает дистанционно, могут работать с использованием информационно-коммуникационных технологий везде, где им самим будет удобно.
Министерство предлагает предоставлять все социально-трудовые гарантии, предусмотренные трудовым законодательством, работающим удаленно и заключившим трудовой договор.
Предусматривается, что трудовой договор с "удаленщиком" можно заключать как при его личном присутствии, так и путем обмена электронными документами.
Третий вариант: надомный труд VS дистанционная работа
На сегодня в Трудовом кодексе урегулирован труд надомников.
Но, как отмечает министерство, нормы, регулирующие работу надомников, нельзя применить к "удаленщикам".
Так, надомниками считаются лица, заключившие трудовой договор о выполнении работы на дому из материалов и с использованием инструментов и механизмов, выделяемых работодателем, либо приобретаемых надомником за свой счет.
А дистанционной работой министерство определяет ту, которую работник выполняет вне места нахождения работодателя с использованием информационно-коммуникационных технологий для ее выполнения и взаимодействия с работодателем.
В Минтруда пока не поясняют, почему 2 года не могут внести изменения в Трудовой кодекс.
АКИpress обратился с запросом в Министерство труда, социального обеспечения и миграции, а также в Кабинет министров за разъяснениями, почему 2 года не могут прописать дистанционную работу в Трудовом кодексе.
АКИpress хотел бы узнать мнение читателей по данной теме.
var opros_click=0; $(document).ready(function() { $.get('/global--api/news/contest/newsly/contest.php?id=1427&project=1',function(data){ setTimeout(function(){ document.getElementById('opros1427').innerHTML=data; tippy('[data-tippy-content]',{placement: 'left',allowHTML: true,hideOnClick: true,theme: 'light-border',}); }, 1000); }); $(document).on('click', '.contest_newsly_e', function() { if(opros_click>0){}else{ opros_click=1; var pid=$(this).data('pid'); var id=$(this).data('id'); $('#contest_newsly_content'+pid).html(""); setTimeout(function(){ $.get('/global--api/news/contest/newsly/contest.php?id='+pid+'&v='+id+'&a=d347e65ce05d3cc7d5a7d1d0574b8d9b_0d30f34315fe851459efdc701b0b7390', function(data){ document.getElementById('contest_newsly_content'+pid).innerHTML=data; setTimeout(function(){ $.get('/global--api/news/contest/newsly/contest.php?id='+pid+'&feed&v='+id+'&a=d347e65ce05d3cc7d5a7d1d0574b8d9b_0d30f34315fe851459efdc701b0b7390',); tippy('[data-tippy-content]',{placement: 'left',allowHTML: true,hideOnClick: true,theme: 'light-border',}); opros_click=0; }, 1000); } ); }, 1000); } }); });
var opros_click=0; $(document).ready(function() { $.get('/global--api/news/contest/newsly/contest.php?id=1428&project=1',function(data){ setTimeout(function(){ document.getElementById('opros1428').innerHTML=data; tippy('[data-tippy-content]',{placement: 'left',allowHTML: true,hideOnClick: true,theme: 'light-border',}); }, 1000); }); $(document).on('click', '.contest_newsly_e', function() { if(opros_click>0){}else{ opros_click=1; var pid=$(this).data('pid'); var id=$(this).data('id'); $('#contest_newsly_content'+pid).html(""); setTimeout(function(){ $.get('/global--api/news/contest/newsly/contest.php?id='+pid+'&v='+id+'&a=d347e65ce05d3cc7d5a7d1d0574b8d9b_0d30f34315fe851459efdc701b0b7390', function(data){ document.getElementById('contest_newsly_content'+pid).innerHTML=data; setTimeout(function(){ $.get('/global--api/news/contest/newsly/contest.php?id='+pid+'&feed&v='+id+'&a=d347e65ce05d3cc7d5a7d1d0574b8d9b_0d30f34315fe851459efdc701b0b7390',); tippy('[data-tippy-content]',{placement: 'left',allowHTML: true,hideOnClick: true,theme: 'light-border',}); opros_click=0; }, 1000); } ); }, 1000); } }); });