Президент Казахстана вынужден искать опору среди центрально-азиатских государств и в мусульманском мире

Токаев в последнее время зачастил зарубеж. Оно и понятно: рушится привычная архитектура мира, происходят тектонические сдвиги устоявшихся геополитических плит, смещаются традиционные мировые центры принятия решений, в касту избранных образовалась внушительная очередь из дерзких стран, не желающих быть статистами, появляются новые региональные центры влияния. И, естественно, Казахстану тоже хотелось бы занять свое место под солнцем международной политики, попутно пожиная плоды своей многовекторности и внешней толерантности. Да и президент-дипломат, как видно из видеоотчетов этих визитов, чувствует себя за рубежом достаточно комфортно. Об этом пишет Амиржан Косанов в своей статье в «Новой газете»:
В Кыргызстане состоялась 4-я Консультативная встреча глав государств Центральной Азии. Казалось бы рядовое, ротационное мероприятие. Но у нынешней встречи — свои специфические особенности.
Во-первых, она проходила во время, когда не только наши страны, но и весь мир переживает, пожалуй, один из критических периодов в современной истории: перманентный и непрекращающийся мировой кризис, пандемические ограничения, повлиявшие на экономику, последствия войны России против Украины.
В такие моменты преодолевать возникающие трудности легче сообща . Поэтому активизация интеграционных процессов от Каспия до Алтая, и от Сары- Арки до Памира крайне важна. Тем более,что здесь много возможностей для кооперации и реализации совместных проектов, через региональное разделения труда.Такая кооперация способствовала бы углублению интеграционных процессов, избавила бы правящие круги от местничества.
Но не надо забывать и казахскую мудрость: "ортақ өгізден оңаша бұзау артық" ("лучше свой теленок, чем общий бык"). Как бы пафосно ни звучали призывы к объединению усилий, национальные интересы всегда будут приоритетными: у каждого из президентов свой ядерный электорат, который требует решения, в первую очередь, внутренних проблем.
Так что страновой эгоизм в межгосударственных отношениях неизбежен. Иначе чем объяснить неразрешимые проблемы в распределении между странами водных и энергетических ресурсов и борьбу за место под транзитным солнцем на фоне тлеющих пограничных конфликтов.
Во-вторых, тень ЕАЭС и основного бенефициара этого объединения – России будет довлеть над любой идеей внеевразийского союза. Возможно, это главное внешнеполитическое препятствие на пути центрально-азиатской интеграции. Не думаю, что в Кремле обрадуются Союзу Центрально-Азиатских государств (вспомним, какую нервозность в российских кругах вызвали попытки объединения тюркских стран). Считаю, что любой интеграционный проект на постсоветском пространстве без участия Кремля будет восприниматься им, как дрейф от ЕАЭС и значит — от Москвы. И он использует все рычаги своего влияния для того, чтобы такой союз не образовался.
В-третьих, не думаю, что тот же коллективный Запад будет стоять в стороне от процессов в ЦА. Вспомним, как в 2015 году США была инициирована формула "5+1". Правда, с приходом эксцентричного и не совсем последовательного Трампа эта идея заглохла. Помню, при встречах с евродепутатами мы предлагали расширить эту формулу до "5+2", имея в виду участие и ЕС. Но кризисы пока не позволяют ЕС и США вернуться в наш многострадальный регион.
В-четвертых, не забываем, что Туркменистан имеет нейтральный статус, который не позволяет ему быть в каком-либо союзе.
В-пятых, в некоторых центрально-азиатских государствах идет смена поколений на властных олимпах, и налицо — очередная притирка характеров и амбиций. Учитывая, что в большинстве этих стран автократические (включая и династийный) режимы, многое определяют личные симпатии и антипатии лидеров. Вспомним, многолетнее личностное противостояние Назарбаева с Каримовым, которое на долгие годы отбросило назад нормализацию дружественных отношений двух братских соседних народов.
Хотя солидарность автократов в деле сохранения власти пока никто не отменял: в таких случаях у них чувство локтя срабатывает мгновенно и они готовы сразу прийти на помощь друг другу.
Хотелось бы, чтобы новое поколение президентов региона не культивировало дурные традиции своих предшественников. Хотя вирус авторитаризма всепроникающ и универсален.
Поэтому подобные международные форумы (и встреча в Чолпон-Ате — не исключение) зачастую носят декларативный характер, ограничиваясь общими фразами о необходимости многосторонних контактов.
В качестве примера приведу расхваленный нашим президентом Договор между Казахстаном, Кыргызстаном, Таджикистаном, Туркменистаном и Узбекистаном "О дружбе, добрососедстве и сотрудничестве в целях развития Центральной Азии в XXI веке". Несмотря на некоторые свежие посылы, его текст изобилует стандартными и необязательными формулировками. А если не обязательно придерживаться тех или иных норм – нет и договора!
Например, пункт о "сотрудничестве в военной и военно-технической сферах". Как же тогда быть с ОДКБ, где есть более конкретные обязательства сторон по этому специфическому вопросу?
Интересным и достаточно интригующим был визит нашего президента в Саудовскую Аравию (СА). В интриге был заложен американо-российский подтекст.
Аккурат перед Токаевым в СА побывал президент США Джордж Байден, который заявил: "Мы не уйдем и не оставим вакуум, который будет заполнен Китаем, Россией или Ираном". После этих слова там появляется наш президент – один из ближайших союзников России.
Более того, фактически симметрично с пребыванием Токаева в СА, в Иран направился с визитом президент России Владимир Путин.
Наш президент оказался в гостях у одного из столпов суннитского мира, а ВВП – в центре шиитского. Случайность? По крайней мере, это выглядело, как очередная антироссийская фронда нашего президента. Хотя, допускаю, что это просто оплошность службы протокола Токаева, которой во избежание подобных дипломатических казусов, порождающих различные кривотолки, время от времени нужно по возможности заглядывать в календари глав других стран перед планированием визитов нашего президента.
Конечно, Казахстан, как и другие страны, озабочен сейчас привлечением инвестиций в обескровленную перманентными кризисами и алчностью клана елбасы казахстанскую экономику.
Через два года очередные президентские выборы и Токаеву придется отчитываться о проделанной работе, в том числе и по экономическому росту. Поэтому он сейчас в поисках утраченных за эти годы разного рода ресурсов. Пока же серьезного наплыва иностранных инвесторов в Казахстан не наблюдается. А Саудовская Аравия имеет практически безграничные инвестиционные возможности.
Из всего обилия официальных сообщений (увы, имеющих исключительно характер намерений) могу выделить лишь два: арабы хотели бы покупать нашу сельхозпродукцию (тема продовольственной безопасности становится все более актуальной в мире), нам же от них нужны инвестиции в нефтяную сферу.
Кроме того, визит Токаева в Саудовскую Аравию имеет и конспирологический (как же без него) аспект. Есть информация, что некоторые члены многочисленного клана елбасы после Қаңтара обосновались именно в СА. Не рассказал ли Токаев наследному саудовскому принцу об их зловещих планах возвращения на родину, не предупредил ли его о том, что поддержка этих одиозных персон не будет им приветствоваться? Не попросил ли его Токаев об их экстрадиции и содействии в возврате, уведенных ими в СА, баснословных денег? Если да, то нас ждут интересные новости из этой страны (впрочем, как и из других, где нашли убежище отрицательные герои 30-летнего периода единоличного правления елбасы).
И сомнительная вишенка на информационном торте: во время визита в Саудовскую Аравию Токаев совершил умру (малый хадж) в главной святыне ислама – Мекке. Казалось бы, что в этом необычного: человек в том возрасте, когда обращение к Всевышнему в такой форме вполне естественно. Но набежали околовластные СМИ и блогеры разных мастей, и показали мастер-класс на тему "как не нужно освещать хаджы", подняв уровень подхалимажа и лизоблюдства на запредельную, доселе невиданную высоту, будто бы президент совершил нечто героическое. А хадж – действо интимное.