18 ноября 2022, 19:47
Источник 
knews.kg
Комментарии
Антрополог Дэйв Кук скептически относится к этой идее, пишет Идеономика.
Кандидат наук в области антропологии Дэйв Кук не первый год изучает цифровых кочевников. В статье в The Conversation он рассказывает об истоках движения, подводных камнях и его религиозной составляющей.
В июне 2022 года бывший технический директор криптовалютной биржи Coinbase Баладжи Шриниваса опубликовал электронную книгу под названием "Сетевое государство: как основать новую страну", в которой он провозглашает грядущую смерть традиционной концепции стран и государственности. Этой же точки зрения придерживается Лорен Разави, считающий, что национальное государство устарело, так как основано на мышлении XIX века. Он сравнивает это с автоматической "подпиской", которую очень трудно отменить. Она основана на месте рождения, но этот подход не работает в XXI веке, уверен Разави. Гражданство, паспорта и налоги безнадежно устарели, говорит он и предлагает перенести национальное государство в облако. Его компания Plumia борется за создание интернет-страны кочевников.
Как антрополог Кук фиксирует хронику образа жизни цифровых кочевников — и их запутанных отношений с государственными институтами — в течение последних семи лет.
"До пандемии популярным стереотипом был образ беззаботного миллениала, который вырвался из повседневной рутины, чтобы беспрепятственно путешествовать по миру, работая на ноутбуке в каком-нибудь далеком пляжном кафе. Единственным его ограничением было качество Wi-Fi. Еще в 2015 году я слышал от этих кочевников постоянные жалобы на идеологические и практические трения, которые создают национальные государства — просто они еще не оформились в движение", — пишет он.
Казалось, что пандемия поставит крест на мечте кочевников, однако всплеск удаленной работы придал этому проекту безграничного образа жизни новый импульс. Рабочие нормы рухнули, как домино: личные встречи и ежедневные поездки в офис пали первыми. Некоторые страны стали выдавать визы для удаленной работы, а где-то предлагали даже финансовые льготы.
Концепция интернет-страны была придумана во время хакатона компании Safety Wing, которая владеет Plumia и проповедует устранение географических границ как барьера для равных возможностей и свободы для каждого. Но в реальности всё не так просто, считает Кук.
Цифровые кочевники сталкиваются с целым рядом сложностей, начиная со сдачи квартиры в субаренду и требований банка о постоянном адресе и заканчивая адской навигацией по визовым правилам.
Кук рассказывает о посещении конференции DNX в Бангкоке. Ее участникам раздавались ремешки с лозунгом "Я выбираю свободу". Большинство из них были непринужденно одетыми мужчинами 20-30 лет. По его словам, цифровые кочевники категорически не считают себя туристами.
В докладах на конференции часто повторялось слово "свобода". Свобода жить и работать где угодно, свобода от крысиных бегов, свобода предпринимательства, свобода взять под контроль свою жизнь и судьбу. Также там был показан видеоролик, в котором утверждалось, что на смену чрезмерному потребительству приходит превосходная экономика совместного пользования.
"Несмотря на критику "бездумного потребительства", в ролике использовался визуальный стиль, который можно было бы использовать при продаже роскошных квартир. Все это звучало весело и дорого. Видео заканчивалось фразой: "Земля — это не гигантский торговый центр". Конференция проходила в торговом центре", — иронизирует Кук.
В заключительной части конференции они обратили свой гнев непосредственно на национальное государство. На слайде была изображена пародия на эволюцию человека. На ней было показано развитие от обезьяны до человека, освобожденного от цифровых технологий и отправляющегося в полет, представив цифровое кочевничество как будущую траекторию развития человечества.
На другом слайде было показано два глобуса: первый, покрытый национальными флагами, под названием "Каким меня считают люди"; второй без флагов — "Кто я на самом деле". По словам одного из участников, Фабиана Диттриха, его личная идентичность не имеет ничего общего с национальностью.
"Его выступление заставило меня вспомнить прокламацию Диогена: "Я — гражданин мира". Аудитория разразилась аплодисментами", — пишет Кук.
Одно из главных препятствий к свободе кочевников — здравоохранение. Им нужна страховка, но исторически сложилось так, что большинство стандартных туристических полисов покрывают максимум 30 дней. Кроме того, остро стоит вопрос с оплатой налогов.
Кук приводит в пример Бена из Австралии, который отправился работать в Тайланд, но оказался под преследованием за неуплату налогов, так как у него не было рабочей визы. Чтобы быть успешными, кочевники должны вникнуть в нюансы государственной бюрократии, иначе все их мечты могут рухнуть, заключает он.
Корни цифрового кочевничества Один из ключевых компонентов цифрового кочевничества — концепция "геоарбитража", что значит получение западной зарплаты в более дешевой развивающейся стране. Некоторые считают эту идею неэтичной, но для предпринимателей, которым приходится работать официантами, чтобы начать дело, лучше жить где-нибудь в дешевом регионе, а не в Долине, Лондоне или Нью-Йорке. Это понятие было популяризировано в книге Тима Ферриса "Четырехчасовая рабочая неделя".
А сам термин цифрового кочевника впервые появился в одноименной книге японского технолога Цугио Макимото. После выхода книг кочевники стали тяготеть к тропическим местам с более низкой стоимостью жизни, в особенности к Таиланду и Бали.
Туристические визы часто бывают короткими, поэтому кочевникам приходится регулярно менять место жительства, иногда даже раз в две недели. Некоторые добираются до ближайшей границы (чтобы продлить визу) или уезжают и подают документы на более долгий срок. Но это означает дополнительные поездки и нарушает рабочий распорядок. По мере того, как путешественники становятся более подкованными, они замедляют темп поездок, уточняют налоговые и визовые процедуры, а также следят за тем, чтобы не нарушать местное иммиграционное законодательство.
Темная сторона цифрового кочевничества В период с 2016 по 2018 год "дропшиппинг" был самой популярной схемой обогащения в Чиангмае. Эта модель онлайн-бизнеса предполагает маркетинг и продажу товаров, которые люди, возможно, никогда не видели, произведенные в странах, куда они никогда не поедут, клиентам, которых они никогда не встретят. Продукция часто представляет собой нишевые товары, такие как кухонные гаджеты или аксессуары для домашних животных.
Как правило, дропшипперы рекламируют свои товары в социальных сетях и продают их через Amazon, eBay или в собственных интернет-магазинах с помощью Shopify. Дропшиппинг привлекает начинающих цифровых кочевников, потому что он не имеет границ и обещает "пассивный доход".
Но многие убежденные цифровые кочевники ненавидят эту темную сторону цифрового кочевничества. И Разави, и Питер Левелс, создатель сайта nomadlist.com, заявляют, что дропшиппинг — это "чушь собачья". Другой британский экспат назвал его "змеиным маслом, которым смазаны колеса тысячи стартапов в Чиангмае".
Впрочем, некоторые зарабатывают на дропшиппинге до $5 тысяч, однако этот подход имеет ряд эмоциональных и экономических издержек. Продавцам нужно быть экспертами в работе с Amazon и eBay, а иногда и уметь обходить местные законы о здоровье и безопасности при продаже нишевых товаров. Кто-то даже просит друзей "бомбить" конкурентов плохими отзывами.
При этом дропшипперы боятся алгоритмов Amazon больше, чем пограничных и таможенных проверок, так как они, по словам одного из продавцов, легко узнают, если ваш двоюродный брат ставит пять звезд вашему продукту.
Кук приводит обсуждение на встрече дропшипперов. "Я послал агента проверить, как идут дела, и услышал, что заказы упаковывают дети", — сказал ветеран дропшиппинга. "Ну, это же Китай… что поделаешь?", — ответил второй. Половина зала пожала плечами".
А иногда дропшипперы оказываются жертвами мошенничества: им предлагают курсы стоимостью в тысячи долларов, которые не приносят результат.
Цифровой кочевник на пляже, возможно, стал клише, но что может не нравиться в жизни и работе в раю? Довольно многое, считает автор книги "Интернет — не выход" Эндрю Кин, который пренебрежительно относится к образу жизни цифровых кочевников.
"Я не сторонник того, чтобы рвать свой паспорт и быть "где придется"… Я довольно критически отношусь к новому прекариату, новой рабочей силе, существующей на так называемых платформах совместного пользования типа Uber и Lyft… Я не уверен, что большинство людей хотят быть кочевниками. Я думаю, что это довольно уродливое, жалкое, одинокое существование. Проблема в том, что технологии толкают нас на этот путь", — говорит он.
В марте 2020 года Covid-19 и связанные с ним глобальные локдауны ненадолго поставили под сомнение идею свободного существования "вне государств". Однако теперь, когда удаленная работа нормализовалась, мечта о цифровом кочевнике получила новый импульс — и каждую неделю новая страна или город, похоже, запускает схему выдачи виз для удаленной работы.
Так, Plumia "ведет переговоры с рядом стран, но это конфиденциально". Одна из них — Черногория. А первой страной, которая ввела визу цифрового кочевника, стала Эстония. Она позиционирует себя как цифровое общество, где 99% государственных услуг можно получить через интернет.
Еще в 1996 году Джон Перри Барлоу опубликовал "Декларацию независимости киберпространства", в которой написал следующее обращение к "устаревшим" правительствам:
"Вы, усталые гиганты из плоти и стали, я пришел из киберпространства, нового дома Разума. От имени будущего я прошу вас, живущих в прошлом, оставить нас в покое. Вам не рады среди нас. У вас нет суверенитета там, где мы собираемся".
В течение четырех лет пузырь доткомов рос в геометрической прогрессии, а затем лопнул, доказав правоту как его евангелистов, так и критиков.
Новая религия? Кук обсудил, куда может прийти цифровое кочевничество, с режиссером документального кино Леной Леонхардт, которая потратила годы на изучение этого образа жизни. Ее фильм "Скитальцы" рассказывает четыре удивительные истории кочевников, совмещающих путешествия, работу и хронику приключений в социальных сетях.
Главный герой фильма Нусейр Яссин призывает зрителей не тратить жизнь впустую. "Я работал инженером-программистом в PayPal, но я ненавидел свою работу и ненавидел свою жизнь", — заявляет он. Большая часть фильма рассказывает о том, как он и другие кочевники превратили свою обычную жизнь в нечто "чертовски фантастическое".
Леонхардт считает, что образ жизни цифрового кочевника имеет духовные или религиозные аспекты. Люди понимают, что жизнь скоротечна, и стараются получить от неё максимум. По словам еще одной героини фильма Агнес Ньямванге, это что-то вроде культа, однако не все в нем так однозначно.
"Хорошо путешествовать с места на место, но при этом нужно вести устойчивый образ жизни… 15% из этого реально, остальные 85% — полная фигня. Большинство людей, которые изображают и рассказывают эти истории в социальных сетях, на самом деле не живут той жизнью, которую продают", — говорит она.
"Цифровое кочевничество — это трудный, но духовный путь, который многие хотят пройти. И такие верующие, как Разави, Шринивасан и легионы других цифровых кочевников будут продолжать искать альтернативы малоценным и неэффективным национальным государствам в своем стремлении к географически не привязанной версии свободы. Однако, по крайней мере на данный момент, такой тип свободы — это привилегия, которая во многом зависит от того, где вы родились, где живете длительное время и какие экономические обязательства имеете. Или, говоря иначе, от вашей национальности", — заключает Кук.
