НКО. Закон им не нужен, им деньги давай

Новый законопроект о некоммерческих неправительственных организациях, разработанный администрацией президента, взбудоражил наших (и не только наших) так называемых правозащитников так, что они вмиг забыли обо всех других своих нерешенных проблемах. Они, энпэошники и энкаошники, вообще горазды покричать. Но тут уж превзошли сами себя: таких стенаний земля кыргызская не слышала давненько.
А чего, собственно, возбудились? В новом законе всего-то и предлагается составить перечень всех НПО и НКО, обязать их представителей регистрироваться в Министерстве юстиции, чтобы можно было отслеживать их деятельность: насколько она соответствует уставу, учредительным документам, а главное – законодательству.
"Это ограничение свободы!" – засуетились участники правозащитного движения "Бир Дуйно Кыргызстан", а за ними подтянулась и тяжелая артиллерия в виде Human Right Watch. – "Теперь власти могут даже закрыть некоторые организации!".
Могут. И правильно сделают.
В закон об НКО вводится понятие "иностранное НКО". "Мы не иностранные! – бьют себя в грудь члены некоммерческих организаций. – Мы самые что ни на есть наши, мы изо всех сил стараемся помогать нашим гражданам, оказавшимся в тяжелых жизненных ситуациях!"
А на какие, простите, деньги стараетесь? Вот ведь в чем главный вопрос. Руководители наиболее известных в Кыргызстане НКО сами признаются: рады бы, дескать, существовать на пожертвования кыргызстанцев, но народ у нас бедный. Поневоле приходится жить и работать на зарубежные (главным образом американские) гранты.
Кто девушку ужинает, тот ее и танцует, разве не так? Кто платит, тот и заказывает музыку. Кто организацию спонсирует, тот и диктует, кого и как защищать, против кого или чего бороться, как продвигать либеральные идеи и идеалы… И после этого питающихся американскими грантами энпэошников нельзя называть иностранными агентами?
"Мы не лезем в политику, не стремимся руководить государством, - оправдываются обеспокоенные новым законом правозащитники (любая НКО или НПО, как ни крути, своей основной целью провозглашает правозащитную деятельность)".
Что они еще говорят? Что действуют строго по уставу, никоим образом не выходя за его рамки.
Попробуем разобраться. На конкретных примерах.
Общественное объединение "Психическое здоровье и общество" (руководитель – Бурул Макенбаева). В названии организации, казалось бы, заложены ее цели и задачи: оказывать помощь людям с психическими расстройствами. Или еще – "Лига защитников прав ребенка", которую возглавляет Назгуль Турдубекова. Тоже вроде бы все предельно ясно.
Вот, к примеру, непаханое поле для "Лиги защитников прав ребенка" - полный развал системы школьного образования. Разве дети не имеют права нормально учиться в нормальной школе, по нормальным учебникам? Разве та же министерская свистопляска с выбором школьных директоров не ущемляет права детей на качественное среднее образование? Где они, защитники прав ребенка? Не видно их и не слышно.
Зато их отлично видно и слышно там, где надо стравить учителя и изводящего его на уроках старшеклассника. Где надо вынести на всеобщее обозрение во всех подробностях историю изнасилованной школьницы. Защитники прав ребенка с удовольствием поддерживают подростков, интересующихся однополыми отношениями. За это западные спонсоры щедро платят.
Что касается Бурул Макенбаевой, то она вообще везде и всюду. Успевает не только сплясать на руинах отечественной психиатрии, но и в защиту двенадцатилетнего школьного образования выступить и гневно покритиковать руководство школы, организовавшее празднование Дня Победы, и в адрес России пару неприятных слов в соцсетях писнуть. И потом утверждать, что за рамки она не выходит и в политику не вмешивается…
"Мы против цензуры!" - слышится из всех правозащитных уст. А глава движения "Бир Дуйно Кыргызстан" Толекан Исмаилова на днях очень возмущалась запретом на показ в Бишкеке документальных фильмов про войну в Сирии и выборы в Беларуси. В апреле была точно такая же ситуация с фильмами о Донбассе. Их тоже не разрешили показывать – но именно по требованию здешних правозащитников.
Про военные события в Сирии – можно, про события в Донбассе – нельзя. Почему? Что за двойные стандарты? Если уж бороться с цензурой, так на полную катушку, а нет – так и начинать не надо.
Кстати, о борьбе. Вся жизнь наших НКО – сплошная борьба. Показная, демонстративная, с истериками, валянием на земле, когда сотрудники милиции более-менее вежливо предлагают не буянить и убрать провокационные плакаты. Точный расчет на реакцию впечатлительной публики: ах, менты слабую женщину уронили! А главное – на реакцию зарубежных спонсоров: вон как человек за демократию страдает, надо бы еще деньжат подкинуть…
С чего они, правозащитники, стремящиеся контролировать все и вся и влиять на все сферы общественной жизни, так уж против контроля их самих? Испугались, что пристальное прокурорское рассмотрение выявит грубейшие нарушения законодательства. Других объяснений нет и быть не может.
Сообщи свою новость: