Россия может позиционировать себя как европейскую и азиатскую державу

У российского азиацентризма есть будущее, наполненное смыслом и реальными проектами. Для их успешной реализации важно понимать и принимать принцип суперпозиции в отношении России как государства-цивилизации, что, однако, нисколько не умаляет достоинств евразийской концепции. Россия может позиционировать себя одновременно как великую европейскую и великую азиатскую державу.
Поворот России на Восток и анализ исторических и культурных связей России и Азии – так звучит одна из самых популярных тем как политического, так и медийного дискурса последних лет. Особенно она актуализировалась после февраля 2022 года на фоне возрастающей напряжённой обстановки в Европе, когда азиатские страны выглядят наиболее стабильными и перспективным партнёрами как с политической, так и с экономической точки зрения.
Трансформация архитектуры международной безопасности, в свою очередь, повлияла на выстраивание новых экономических и инвестиционных связей, цепочек торговли и, соответственно, изменила логистические системы, которые теперь ещё сильнее ориентированы на азиатский регион.
Подтверждением этому тезису служит резко возросший в текущем году торговый оборот России и азиатских государств. Можно наблюдать и интенсификацию контактов между РФ и странами Азии. Впрочем, справедливости ради стоит отметить, что основа для них формировалась последние десять лет.
Азия является привлекательной для России ещё и благодаря росту международной активности в данном регионе, о чём свидетельствует создание новых региональных проектов и инициатив, связанных с азиатскими странами, усиление и выход на новый уровень организаций, членами которых являются преимущественно азиатские государства. БРИКС, ШОС, ЕАЭС, безусловно, в этом году активизировали свою деятельность, и во всех этих объединениях важную роль играют страны Южной или Центральной Азии. Именно азиатские государства на сегодняшний день способствуют взаимодействию различных международных организаций и предпочитают решать политические процессы посредством диалога, а не санкционного давления.
Усиление сотрудничества с Азией вызывает существенные изменения и в определении идентичности для России, где, к слову, вопрос самоопределения на тему "Европа или Азия?" возникает в повестке дня со времён Петра I, когда Россия стала утверждать себя как европейское государство. При этом парадокс: большая часть территории России уже тогда находилась в Азии, что позднее породило дискуссии о позиционировании страны между представителями западников и славянофилов.
В начале ХХ века эти споры получили продолжение в связи с появлением концепции евразийства. Данную концепцию можно назвать, пожалуй, одной из самых специфичных, однако именно сейчас она демонстрирует несомненное множество плюсов для современной России. Дело в том, что евразийство в рамках российского идентификационного дискурса можно рассматривать как некую степень равнозначности для России двух частей света, послуживших основой термина, – Европы и Азии.
В качестве примера, подтверждающего этот тезис, можно привести ордынский период, когда Азия в прямом смысле этого слова на протяжении нескольких столетий влияла на развитие России. Тем не менее Россия сохранила ориентированность на Европу, о чём свидетельствует формула национально-культурного самоопределения, возникшая уже в начале 1830 годов: "Православие, самодержавие, народность". Можно понять, почему Россия не провозглашала себя как носителя азиатской культуры, и здесь дело заключалось не только в позиционировании Запада как центра просвещения. Несмотря на то что в состав Российской Империи входили такие азиатские пространства, как Урал, Сибирь и Дальний Восток, в плане культуры и обычаев они отличались от тех государств, которые мы сегодня называем центральноазиатскими. Это заметно даже по очеркам историков, учёных и творческих деятелей, которые куда чаще относили к категории Востока вошедшую в состав империи Среднюю Азию. Например, именно тогда можно наблюдать очередной всплеск интереса к ориентализму в области русского искусства.
Аналогичное мнение выражал и Пётр Савицкий, перу которого принадлежит статья 1922 года под названием "Степь и осёдлость", в которой он писал, что Россия продолжает дело Чингисхана и Тимура, являясь "объединительницей Азии". Россия, к слову, играет роль медиатора в регионе Центральной Азии и сегодня. Так, Москва стала местом проведения совещания по ситуации на границе с главами Киргизии и Таджикистана.
Однако не только Россия на протяжении своей истории уделяла столь пристальное внимание вопросу идентичности. История формирования любого государства включает в себя процесс определения себя как носителя определённой цивилизации и последующей выработки присущих ей идеологем. Азиатские государства в этом случае не исключение. К примеру, Турция считает себя Avrasya, государством, связывающим Европу и Азию, в силу географического положения. Прошедшие в начале декабря этого года Примаковские чтения продемонстрировали роль современной Турции как страны-цивилизации, занимающей особое место в геополитике.
На сессиях Примаковских чтений отмечали следующее заметное явление – активизацию внешней политики Турецкой Республики. Анкара не осталась безучастной к трансформации миропорядка и сделала ставку на многовекторный курс с целью повышения своего "глобального статуса", пытаясь сочетать сохранение связей с традиционными партнёрами и союзниками и развитие новых направлений сотрудничества. Будучи членом НАТО, Турция оказалась единственной страной альянса, которая не присоединилась к антироссийским санкциям, поскольку Россия является важным партнёром для страны. Анкара продолжает "углублять разностороннее взаимодействие с Москвой".
Если же говорить об Индии, она поддерживает имидж независимой во всех смыслах, в том числе дипломатически, экономически и социально развитой, культурно самобытной страны, также уделяющей большое внимание наращиванию оборонных мощностей и научного потенциала. Как отмечал А. Куприянов, в основе национальных интересов Индии – благополучие индийских граждан, национальный имидж и влияние.
Одновременно Индия не отказывается от прошлого, связанного с британской колонизацией, и показывает, что смогла остаться азиатской страной и использовать западное наследие в собственных интересах. С другими государствами, в том числе с Россией, Индия выстраивает отношения по принципу комплиментарности интересов, ну или на худой конец – поиска компромисса, когда интересы другой стороны не противоречат индийским.
Рассмотрим самоидентификацию Ирана, который всё больше заявляет о себе как о западноазиатском государстве, которому удаётся успешно справляться с санкционным давлением. Об этом, в частности, Иран заявлял на саммите Шанхайской организации сотрудничества в Самарканде в сентябре этого года. Иран вступил в ШОС не так давно, на сегодняшний день планирует выйти на уровень свободной торговли с Евразийским экономическим союзом, где выделяет Россию и, помимо линий интеграционных объединений, параллельно развивает с РФ двустороннее сотрудничество.
Действия Ирана всегда привлекают к себе внимание международного сообщества, учитывая его особое положение – лояльность Тегерана к какой-либо из великих держав однозначно влияет на расстановку сил в мире. Развитие отношений с Россией, например, обеспечивает и РФ, и государства Центральной Азии коротким и недорогим транспортным маршрутом в рамках коридора Север – Юг, который также может быть использован для передачи энергетических ресурсов из России за рубеж, как по своповой системе, так и напрямую, через трубопровод. А на лояльность Ирана влияет и осознание общности с Россией в условиях западного давления, ведь оба государства сталкиваются с международными санкциями и преодолевают их.
Китай тем временем определился с идентичностью давно – это азиатская держава. Если говорить конкретно о российско-китайских отношениях, Пекин воспринимает Москву как близкое государство, c которым его объединяют общие взгляды на ключевые международные проблемы и схожесть мнений по необходимым изменениям, касающимся международной политики и мировой экономики. О единении взглядов говорит следующий факт: за прошедшие полгода нельзя назвать ни одного примера разногласий между двумя странами по значимым политическим вопросам.
Именно поэтому политологи отмечают дипломатическую активность в отношениях России и Китая, а также высокий уровень развития диалога между двумя государствами. Важно, что причиной углубления взаимодействия Пекина и Москвы стал не конфликт России с Украиной. Украинские события лишь стимулировали определённые процессы в политических и торгово-экономических связях России и Китая. По мнению ряда аналитиков, официальная позиция Москвы и Пекина заключается в том, что их тандем обеспечивает стабильность на международной арене, к тому же интересы обоих государств совпадают сразу во многих "стратегических важных отраслях экономики".
Сходства во взглядах на международную повестку дня, культурные связи, общее историческое прошлое и лингвистическое пространство – все эти факторы обеспечивают более успешную интеграцию государств в рамках региональных торговых и экономических объединений, а также международных институтов. Все вышеназванные примеры объясняют, на чём основывается эффективная активизация отношений России со странами Азии.
Можно утверждать, что сегодня Россия влияет на формирование такого пространства, как Новая Евразия.
И в дискурсе азиацентричности можно выделить четыре важных для России азиатских направления – Передняя и Южная Азия (турецкое, иранское, индийское направления), Китай и страны АТР (Pax Sinica в широком смысле), "своя российская Азия" и Центральная Азия как наиболее важный в военно-политическом, демографическом и экономическом плане регион для России.
Обо всех направлениях уже было достаточно сказано выше за исключением "своей Азии", которая развивается весьма быстро и динамично. Доминирующая часть России последние два столетия была азиатской, однако именно сейчас мы наблюдаем усиление роли азиатского пространства России в условиях переориентации торгово-логистических потоков между РФ и Китаем, а также странами АТР. Для примера: экономическая мощь Татарстана, Башкортостана и Саха-Якутии вполне сравнима с ВВП отдельных государств. Возрастает активность и других восточных регионов, сегодня делающих ставку на развитие торговых и гуманитарных связей прежде всего по центральноазиатскому направлению.
Возвращаясь к теме Центральной Азии, не стоит забывать и о миграционных потоках. Согласно выводам Высшей школы экономики, к 2030–2035 годам каждый десятый житель России будет либо выходцем из центральноазиатского государства, либо потомком выходцев из ЦА (кстати, второе поколение мигрантов, судя по социологическим данным, намного быстрее адаптируется к жизни в России – о детях иностранных рабочих, рождённых на территории РФ, уже можно говорить как о активных российских гражданах, вписавшихся в социокультурный контекст РФ).
"Азиафицируется" и Евразийский банк развития. На данный момент ЕАБР обсуждает возможность вступления в свои ряды Узбекистана, и после вхождения республики в банк его "азиатская" часть становится доминирующей: в числе членов ЕАБР сейчас три центральноазиатские страны – Казахстан, Кыргызстан и Таджикистан, – а также европейские Армения и Беларусь и евразийская Россия, в больших объёмах инвестирующая в Центральную Азию. Не случайно экономисты свидетельствуют, что уровень экономического взаимодействия России и стран ЦА на данный момент находится на историческом максимуме с момента распада СССР.
Валдайский клуб придаёт особое значение региону Центральной Азии и регулярно проводит свою ежегодную Центральноазиатскую конференцию. В частности, в мае этого года на такой специализированной конференции был чётко обозначен следующий момент: "В отношениях России и стран Центральной Азии безопасность каждого является неотъемлемой частью безопасности остальных".
То есть радикальное изменение всего ландшафта региона создаёт вызовы и угрозы, которые могут вступить "в опасное взаимодействие с существующими предпосылками внутренней̆ дестабилизации и подрыва сложившихся за тридцать лет политических и социально-экономических систем". К опасностям относятся и угрозы терроризма, и вызовы биологической безопасности, и последствия экономической нестабильности в глобальном масштабе. Впрочем, механизмы для отражения этих угроз у России и стран Центральной Азии есть, они проработаны и на двустороннем уровне, и на площадках ШОС и ОДКБ.
Поэтому мы можем сделать вывод: у российского азиацентризма есть будущее, наполненное смыслом и реальными проектами. Для их успешной реализации важно понимать и принимать принцип суперпозиции в отношении России как государства-цивилизации, что, однако, нисколько не умаляет достоинств евразийской концепции. Россия может позиционировать себя одновременно как великую европейскую и великую азиатскую державу. Поэтому азиацентризм современного этапа развития, чётко и недвусмысленно обозначенного на ежегодном заседании Валдайского клуба в октябре 2022 года как "мир без сверхдержав", органично вписывается в переосмысление нынешней идентификации России и соответствующим образом накладывает отпечаток на действия страны и её союзников на континентальном уровне всей Евразии".
Автор: Кубатбек Рахимов, исполнительный директор Центра стратегических решений "Аппликата"
Источник: valdaiclub.com
Сообщи свою новость: