Срок эксплуатации казахского чиновника не имеет ограничений. Размышлизмы Ермека Турсунова

Известный казахстанский режиссер Ермек Турсунов поделился размышлениями о природе чиновников. Ниже его текст:
Чиновник напоминает мне человека, который убил отца и мать, а затем, когда ему выносят приговор, просит его пощадить на том основании, что он — сирота.
Авраам Линкольн
Чиновник это человек, который не умеет ничего делать сам, поэтому он нанимает других.
Чиновник ничего не производит и не создает, поэтому ему приходится руководить.
Чиновник не лечит, не учит, не строит и не копает, поэтому он держится подальше от сложного оборудования и рабочих инструментов. Максимум, что ему можно доверить, так это – ножницы. Которыми он разрежет ленточку при сдаче объекта.
Профессии у чиновника нет, но диплом есть. И даже не один. И даже не два… Словом, дипломов у него может быть много, но определенной специальности нет. Поэтому чиновник разбирается во всем понемногу и ни в чем конкретно.
Чиновник ни в чем лично не участвует, поэтому с него невозможно спросить. Отвечать приходится другим – тем, кто непосредственно занимался делом. А чиновник составляет отчет по окончании работ. Потому что его назначили – ответственным работником. Хотя он не отвечает. Назвали же когда-то море Мертвым. Хотя его никто не убивал.
В виду особого склада ума чиновник одинаково воспринимает совершенно разные по сути своей события. Прорыв котла с горячей водой в спальном районе и громкая премьера в столичном театре для него – явления одного порядка. И там, и тут его окружают взволнованные люди.
Кстати, чиновник всегда в гуще событий, будь то правительственный концерт, Олимпийские игры или пышные похороны. Он чувствует себя везде комфортно. Ему достаются лучшие места: у сцены – чтобы наблюдать, у пьедестала – чтоб награждать и у гроба – чтоб выражать соболезнования.
Чиновник не участвует в войне, хотя именно он ее затевает. При этом чиновника нельзя мобилизовать, пусть он и состоит в рядах многочисленной "армии чиновников". Как известно, солдаты этой армии в военных операциях не участвуют, но именно они получают наибольшее количество наград по окончании всех боевых действий.
Антропологические данные чиновника говорят сами за себя. В силу специфического образа жизни, наиболее развитыми частями тела чиновника являются спина и попа.
Спина чиновника по мере накопления опыта приобретает способность принимать любую форму, а попа – выполнять различные функции. Чиновник может на ней сидеть, стоять, лежать, ходить… Он может ею хитрить. Некоторые способны даже думать ею. Поэтому место, на котором задержался тот или иной чиновник, называют "насиженным". И карьеру свою чиновник не заслуживает, а высиживает. Таким образом, попа чиновника становится движущей силой всего общества и задает направление дальнейшему его движению.
При всех нюансах беспокойного своего существования чиновник процветает при любом политическом режиме. Жалованье его никак не зависит от уровня жизни в стране. И все же на всеобщем фоне принципиальными особенностями отличается казахский национальный чиновник.
Несколько слов об этом уникальном создании.
Казахский национальный чиновник долгое время содержался и вызревал в условиях неволи. С приходом независимости он вырвался на свободу, где ему открылись невиданные возможности. Прикинув варианты, он не преминул ими воспользоваться и довольно скоро расцвел буйным цветом. В настоящее время он по праву считается продуктом отечественного производства, хорошо произрастает и размножается на благодатной родной почве.
Казахский национальный чиновник, прошел испытания в 30-летнем тестовом режиме и приобрел массу необходимых для выживания качеств. При этом он прост и примитивен в эксплуатации. Как у лампочки всего две функции – включить и выключить, так и у чиновника их две – разрешить и запретить.
Срок эксплуатации казахского чиновника не имеет ограничений. Он питается энергией толпы, поэтому функционирует до самого конца. Выглядит стереотипно, согласно ГОСТа. Как рабочему человеку подходят спецовка и топор, так чиновнику к лицу трибуна и графин.
Чтобы понять, как это выглядит на практике, давайте рассмотрим историю рядового типажа.
За первые два-три испытательных года казахский чиновник успевает приобрести соответствующие навыки и обрасти непробиваемой броней, которая защищает его от любых внешних воздействий, будь то издевательства начальства или жалобы населения.
На следующем этапе его начинают двигать по карьерной лестнице, принимая во внимание тот факт, что он готов служить интересам государства. Чиновник также ощущает в себе изменения: природа его подает первые сигналы. Он вдруг начинает воспринимать интересы государства как свои собственные. Со временем интересы государства настолько переплетаются с его собственными, что он уже не замечает, где заканчиваются государственные, а где начинаются свои. И тогда чиновник отдается служению отечеству с маниакальным самозабвением.
В таком режиме казахский чиновник может прослужить довольно долго. При этом он теряет покой, теряет сон, теряет здоровье, но не теряет аппетит. Желудок его приобретает способность переваривать любую органику, включая нефть, газ, цемент, кирпич, арматуру… гравий, асфальт… движимое и недвижимое имущество… заводы, фабрики… леса, озера, горы…
Из всех условных и безусловных рефлексов больше всего у него развивается рефлекс хватательный. Как у младенца. Но в отличие от младенца, хватка казахского чиновника вполне сопоставима с укусом дикого животного.
Так, ученые-зоологи Стэнфордского университета провели любопытные опыты с хищниками разных типов для выявления чемпиона мира по укусу в дикой природе. Победителем оказалась пятнистая гиена, которая по некоторым показателям вполне сопоставима с казахским чиновником.
Посудите сами.
Пятнистая гиена — самый крупный из всех подвидов гиен на планете. Вес крупных особей может достигать 60 кг, высота в холке до 80 см. Средний вес казахского чиновника в несколько раз превосходит средний вес пятнистой гиены и лишь немногим уступает дальневосточному кабану-секачу. Высота в холке колеблется в пределах 160-190 см.
Многие считают гиен падальщиками, но в ходе наблюдений выяснилось, что в 90% случаев эти животные питаются жертвой, которую сами и убили. Казахский чиновник не занимается такими энергозатратными вещами, как убийство. У него совершенно другая тактика. Он не видит, не слышит, не замечает и всячески избегает свою жертву. В итоге он так ее изматывает, что она сама накладывает на себя руки.
Пятнистая гиена может развивать скорость до 60 км/ч, как городской автобус. Казахский чиновник двигается вальяжно, не торопясь, однако, почуяв опасность, способен мгновенно испариться и исчезнуть в неизвестном направлении.
Крупный череп и мощная челюсть позволяют гиене поймать и съесть любое животное. Казахский чиновник практически не жует, он сразу проглатывает все, что попадается ему на пути.
Зубами гиена разрывает плоть и дробит кости, после стаи таких падальщиков останков жертвы обычно не остается. После казахского национального чиновника не остается не только останков жертвы, но даже памяти о ней.
Сила укуса пятнистой гиены 77 килограммов на квадратный сантиметр. Силу укуса казахского чиновника установить пока не удалось, поскольку не изобретен еще прибор, которым можно было бы ее измерить. Однако альтернативные источники показали, что после нападения стаи чиновников, могут пошатнуться устои целого государства. В отдельных случаях государство оказывается на краю гибели.
Некоторые исследователи сравнивают казахских чиновников с волками. Действительно, такое сходство вполне допустимо.
Как известно, с наступлением зимы волки сбиваются в стаи. Казахские чиновники изначально стадные животные. Они тоже сбиваются в стаи, которые называют командами, и их охота никак не зависит от сезона. Они способны рыскать в поисках добычи круглый год.
В стае казахских чиновников строго соблюдается иерархия. Стая выбирает вожака и строго следует его указаниям. При этом чиновничья среда отличается высокой конкурентностью и вожаку приходится постоянно помнить, что любой промах с его стороны может послужить сигналом для всех остальных и тогда стая набрасывается и уничтожает вожака, а на его место выбирает другого. Таким образом, главную опасность для вожака представляет его ближайшее окружение. Он это прекрасно понимает и время от времени самолично приносит в жертву кого-нибудь из самых близких. Это служит уроком для остальных, и они на время забывают о своих амбициях. Так осуществляется неистребимость и выживаемость всей стаи.
Надо сказать, что эволюция чиновника – процесс непростой, занимательный, не имеющий аналогов. Установлено, что некоторые особи способны эволюционировать до полной потери человеческого облика. И чем выше эволюционирует чиновник, тем дальше он удаляется от людей.
Так сложилось, что у казахского чиновника нет естественных врагов, поэтому он не боится никого. И ничего. Благодатная инертная среда обитания и приобретаемые навыки постепенно подавляют в нем чувство страха, чувство боли и чувство меры. Единственно, что может насторожить казахского чиновника, так это вид телекамер и микрофонов. При виде камер его охватывает беспокойство, он теряет способность трезво оценивать ситуацию, говорит сбивчиво, а потом убегает и прячется в лифтах и подъездах. Поэтому из всех людей он больше всех ненавидит журналистов.
Как показала жизнь, в каждом втором казахском чиновнике умер писатель. В каждом третьем – певец. В каждом пятом – композитор. Довольно часто в одном чиновнике умирают все творцы сразу.
Иногда они оживают и просятся наружу. Тогда чиновник лезет на сцену, поет арии, бегает с мегафоном по съемочной площадке и рассказывает бородатые анекдоты на публику. И это уже – испытание. Потому что все, кто вынужден наблюдать творческие порывы казахского чиновника, обязан вникнуть и в обязательном порядке отреагировать. То есть вспушить хвост, присесть на задние лапы, издать утробный звук восхищения и поддержать шутку подобострастным смехом.
Ошибкой было бы думать, что чиновник это – лишнее звено в пищевой цепи. Как показала практика, при отсутствии чиновника, жизнь простых обывателей теряет характерную остроту и горьковатый вкус. По сути, рушится не только вся картина казахского мироздания, но и смысл казахского образа жизни. А поскольку в природе нет ничего случайного, приходится признать, что казахский национальный чиновник, как вид санитара разлагающегося общества, вполне оправдан, приемлем и более того – необходим.