Затянувшийся транзит. Почему в Таджикистане постоянно откладывают передачу власти

Замкнув на родню финансовые потоки и управление страной, Рахмон сам загнал себя в угол. Грызня родственников за наследство и растущее недовольство регионов могут обвалить ту стабильность, которую президент так долго выстраивал. Об этом говорится в статье на сайте carnegieendowment.org.
Таджикистан остался последней страной в Центральной Азии, где власть не менялась с начала 1990-х годов. В 2024 году исполнится 30 лет, как Эмомали Рахмон занимает пост президента, и столь долгое пребывание у власти не могло не породить слухов о грядущем транзите, которого все ждут со дня на день уже лет десять.
Давно известно даже имя преемника — это сын Рахмона, 36-летний Рустам Эмомали. Сейчас он возглавляет Сенат и считается вторым человеком в государстве. Но консенсуса по поводу кандидатуры преемника внутри большой семьи Рахмона нет. Право возглавить страну оспаривают другие дети президента, из-за чего транзит может пойти не по плану.
Наследник не готов Действующему президенту Таджикистана Эмомали Рахмону 71 год. По слухам, у него проблемы с сердцем, сахарный диабет, а осенью 2022 года он перенес микроинсульт. К транзиту власти давно все готово, но провести его постоянно мешают то внутренние, то внешние обстоятельства.
В 2020 году, когда в стране проходили очередные президентские выборы, передачу власти пришлось отложить из-за коронавируса. Тогда высокая смертность от заболевания наложилась на экономические проблемы. Из-за карантинов трудовые мигранты, за счет денежных переводов которых живет до 70% населения Таджикистана, начали массово возвращаться на родину. Приток денег в страну сократился.
Рахмон решил сам идти на выборы, чтобы не создавать лишних рисков на пике социально-экономического кризиса. Но после его очередного, пятого по счету, переизбрания подготовка к транзиту продолжилась.
Дальше ожидалось, что Рахмон уступит место сыну после празднования 30-летия независимости Таджикистана осенью 2022 года. Протесты в соседнем Казахстане в январе 2022 года сильно напугали таджикского лидера, который, казалось, понял, как важно вовремя уйти. За это время власть от отца к сыну передали даже в Туркменистане, хотя правивший там Гурбангулы Бердымухамедов на пять лет моложе Рахмона и провел на президентском посту вдвое меньше. Но таджикский транзит снова отложили. Новая предполагаемая дата — 2024 год.
Недоброжелатели Рустама уверяют, что сын Рахмона просто не готов к президентству, хотя отец долго и упорно работал над этим. В разные годы выпускник РАНХиГС Рустам Эмомали руководил Таможенной службой, Агентством по борьбе с коррупцией, Федерацией футбола Таджикистана. С 2017 года он занимает пост мэра Душанбе, а с 2020-го совмещает его с должностью председателя Сената. То есть по букве закона уже сейчас Рустам Эмомали — второе лицо в государстве. Если действующий президент раньше срока уйдет в отставку, то управление страной автоматически перейдет главе Сената.
Однако, несмотря на внушительный управленческий опыт, широкая публика в Таджикистане толком не знает, что собой представляет будущий президент. Все публичные выступления Рустама Эмомали транслируют в записи с закадровым текстом журналиста, и люди не знают, как он вообще говорит. В соцсетях за ним даже закрепилось прозвище "великий немой".
Есть у преемника проблемы и с контролем агрессии. В 2008 году во время спора он выстрелил в дядю и ранил его. Весной 2022-го он стрелял в главу Государственного комитета национальной безопасности (ГКНБ) — главного силового ведомства — Саймумина Ятимова, который якобы отказывался выполнять его поручения. Силовик был серьезно ранен.
Правда, сторонники Рустама на это возражают, что наследник — вполне умелый и талантливый управленец. На посту мэра Душанбе он прославился поддержкой молодежных инициатив, благоустроил город, начал формировать собственную команду молодых технократов. С ним связывают надежды, что, придя к власти, он проведет реформы хотя бы по типу узбекских или казахских.
Так что отсрочки с транзитом скорее связаны не столько с личными качествами наследника, сколько с тем, что внутри большой семьи Рахмона далеко не все хотят видеть Рустама преемником. Многочисленные родственники президента, занимающие высокие посты во власти и бизнесе, боятся лишиться всего после смены власти — даже если это будет смена отца на сына.
Уже сейчас многих в правящем клане возмущает, что в формирующейся команде преемника не нашлось места ни одному родственнику. Рахмон не в силах удовлетворить запросы родни, и это создает угрозы для транзита. Чтобы сохранить свое положение, родня готова вступить в борьбу за высший пост.
Бремя семьи Всего у Рахмона девять детей: семь дочерей и двое сыновей. Часть из них занимают важные государственные должности, имеют влиятельных покровителей и уверены, что не хуже брата Рустама справятся с президентством.
Самой амбициозной считается старшая дочь Озода, которая с 2016 года возглавляет администрацию президента. Она опытный управленец, неплохо ладит с подчиненными, пользуется доверием силовиков. Ее муж Джамолиддин Нуралиев больше семи лет был зампредом Национального банка Таджикистана и тоже считается весьма влиятельной фигурой. В продвижении кандидатуры Озоды на пост президента также заинтересован главный силовик страны Ятимов — тот самый, в которого стрелял Рустам Эмомали. Молодого преемника он недолюбливает.
На президентский пост может претендовать и пятая дочь Рахмона — Рухшона Эмомали. Много лет она работает по дипломатической линии и хорошо знакома с таджикской политической кухней. Открыто она никогда не заявляла о своих президентских амбициях, но предстоящая смена власти может лишить ее положения и статуса.
Вдобавок Рухшона замужем за влиятельным таджикским бизнесменом Шамсулло Сохибовым. Он считается одним из крупнейших таджикских олигархов, сколотившим состояние за счет родственных связей с президентом. Вместе со своими братьями он контролирует целые сектора экономики, включая транспорт, промышленность, торговлю, СМИ, банковский сектор. Смена власти может лишить клан Сохибовых влияния и денег, а потому Рухшона и ее муж вполне могут вступить в борьбу за высший пост.
В этом их могут поддержать другие дети Рахмона. Третья дочь Тахмина вместе с мужем Зарифбеком Давлатовым курирует Агентство воздушных сообщений — монополиста на рынке авиабилетов. Четвертая дочь Парвина владеет крупнейшей фармацевтической компанией Sifat Pharm, получающей многомиллиардные государственные контракты и контролирующей большинство аптек страны. На госдолжности пристроены и дальние родственники Рахмона. Все они осознают, что своим состоянием обязаны президенту, и не хотели бы, чтобы преемник лишил их нажитого богатства.
Рахмон тоже зависит от родни. Лояльность дочерей, зятьев, племянниц, внуков обеспечивает стабильность и функционирование режима. Но слишком бурные склоки между родственниками могут дестабилизировать ситуацию, поэтому сам Рахмон пытается сдержать амбиции родни. Например, чтобы дочь Рухшона не помешала транзиту, он отправил ее послом Таджикистана в Великобританию. Ее муж — главный таджикский олигарх Шамсулло Сохибов — уехал вместе с ней.
В противостояние с родственниками включился и сам наследник. Есть сведения, что Рустам Эмомали причастен к сливу в СМИ информации о якобы любовных связях сестры Озоды с ее водителем. В патриархальном Таджикистане это нанесло серьезный удар по ее репутации. По слухам, готовится почетная пенсия для главного лоббиста Озоды, председателя ГКНБ Ятимова. Вместо него силовое ведомство может возглавить близкий друг Рустама — Шохрух Саидов. А самого Ятимова планируют назначить представителем Таджикистана при ШОС.
Месть регионов Внешние обстоятельства благоприятствуют скорому транзиту. В отношениях Таджикистана с самыми проблемными соседями — Афганистаном и Кыргызстаном — наметились подвижки. В марте 2023 года делегация радикального движения "Талибан" впервые посетила Таджикистан с официальным визитом. Рахмон пока не признал талибов в качестве легитимной афганской власти, но договорился укреплять экономические связи.
Есть прогресс и в демаркации границы с Кыргызстаном. Власти обещают решить проблему, которая за последние три года несколько раз выливалась в вооруженные стычки, до весны 2024 года. Все это говорит о том, что Рахмон пытается передать в наследство сыну стабильный Таджикистан.
Однако если во внешней политике ему это пока удается, то внутри страны ситуация сложнее. Кандидатурой преемника недовольны многие представители региональных элит, которые долгое время поддерживали Рахмона в обмен на доступ к госресурсам, а сейчас столкнулись с тем, что президентская родня замкнула на себя большую часть финансовых потоков. Их это не устраивает, и транзит власти может оказаться хорошим поводом напомнить о себе.
События весны 2022 года в Горном Бадахшане показывают, что такое напоминание может быть довольно жестким. В регионе осело немало полевых командиров после гражданской войны начала 1990-х годов. Со временем они стали неформальными лидерами местных сообществ: помогали решать бытовые проблемы, которые игнорировала центральная власть, могли запросто зайти к местному чиновнику и иногда силой заставить принять нужное решение. В политику они не вмешивались, но во многом воспринимались как альтернативная, более справедливая власть.
Это двоевластие раздражало Рахмона, болезненно относящегося к вопросам региональной самостоятельности еще со времен гражданской войны. Он несколько раз проводил силовые операции по зачистке Горного Бадахшана, но через некоторое время ситуация воспроизводилась вновь.
Поводом для очередного обострения весной 2022 года стало убийство властями местного жителя, когда тот попытался заступиться за родственницу. Вспыхнувшие протесты с требованием наказать виновных продолжались несколько месяцев, пока в мае 2022 года Рахмон не подавил их силой. Многие бадахшанские активисты были убиты, посажены или бежали из страны, а регион вернулся под контроль Душанбе. Но недовольство в Бадахшане никуда не делось и может снова вспыхнуть от любого конфликта.
Другие регионы пока сохраняют лояльность режиму, но и там ситуация может обостриться, если после транзита местные элиты не получат доступа к государственным ресурсам.
Замкнув на свою родню финансовые потоки и управление страной, Рахмон сам загнал себя в угол. Грызня родственников за наследство и растущее недовольство регионов могут обвалить ту стабильность, которую президент так долго выстраивал. А транзит власти, как это часто бывало в странах Центральной Азии, пойдет не по плану.