Как КГБ СССР «воевало» против советской милиции и полностью разгромило ее

Когда говорят, что в СССР «был порядок», «не было преступности» и «не страшно было выходить на улицу», то стоит задуматься — а так ли это было на самом деле. Даже если рассказчик о «самой безопасной стране» всерьез верит в то, что говорит, то это лишь по той причине, что в СССР тщательно скрывались подробности да и вообще любые упоминания резонансных преступлений. Об этом рассказывает канал «История».
Как пример случай, который произошел в Москве 26 декабря 1980 года. Слегка выпивший мужчина задремал в вагоне метро, а потому проспал пересадку и оказался на конечной станции метро «Ждановская» (сегодня «Выхино»). У мужчины с собой был спецпаек в котором был коньяк и дефицитная копчёная колбаса. К нему подошли сотрудники метрополитена. Мужчина показал им удостоверение, но работники все равно вывели его из вагона и позвали милицию.
Мужчина, которого звали Вячеслав Васильевич Афанасьев, на этот раз показал свое удостоверение уже сотрудникам милиции. В нем значилось, что он является майором КГБ. Милиционеры не имели права задерживать «комитетчика». Тем не менее они заломали ему руки и потащили в отдел.
Как позже выяснилось, Афанасьев был не первой жертвой сотрудников данного отдела милиции. Регулярно сотрудники грабили простых советских граждан при этом буквально упиваясь собственной безнаказанностью. На их слэнге такие «задержанные» назывались «карасями». Вот и в этот раз изрядно захмелевшие милиционеры 31-летний Николай Лобанов, 30-летний Николай Рассохин и 27-летний Александр Попов привели сотрудника КГБ в 5-е линейное отделение милиции на станции, отобрали продукты и начали наносить удары руками и ногами.
Впрочем, у находившегося в отделе трезвого сотрудника Селиванова все же возникли подозрения, что что-то идет не так. Он позвонил дежурному по 5-му отделению и сообщил о задержанном сотруднике КГБ. Дежурный приказал немедленно отпустить Афанасьева. Милиционеры решили подчиниться. И все бы закончилось благополучно. Но «комитетчик» уходя бросил неосторожную фразу, что не оставит все просто так.
В итоге желая остаться безнаказанными сотрудники милиции заволокли Афанасьева обратно в отделение. Во второй раз милиционеры сильно перестарались. Афанасьев был уже в тяжелом состоянии, когда на место прибыл их начальник Барышев. Начальник решил скрыть все следы и выставить все произошедшее, как ограбление. Милиционеры забрали у Афанасьева все документы, вывезли за город к дачам КГБ и бросили на морозе.
На следующее утро 27 декабря 1980 года в Подмосковье недалеко от дороги в аэропорт Быково был найден неизвестный мужчина. При нем была обнаружена лишь справка с пометкой «Выдается сотрудникам КГБ, имеющим воинское звание». Происшествие представляло из себя ЧП союзного масштаба. Афанасьев занимался системами защиты информации и его исчезновение стало вторым случаем пропажи сотрудника 8-го Главного управления КГБ за полгода (первый бежал в США).
Тут же к делу подключились следователи КГБ, которые посчитали, что Афанасьев стал жертвой ДТП. С ними были не согласны следователи из контрразведки, которые настаивали, что кто-то намеренно расправился с майором. Дело поручили следователю из Генеральной прокуратуры Владимиру Калиниченко. К тому же оно попало под личный контроль к Андропову.
Калиниченко, опросив свидетелей, сразу установил, что из вагона сотрудники метро передали Афанасьева сотрудникам милиции. След Афанасьева терялся в комнате милиции. Проблема была только в том, что за милиционеров всегда был готов заступиться близкий соратник Брежнева и всесильный руководитель МВД СССР Николай Щелоков. Чтобы этого не произошло была подготовлена спецгруппа КГБ, которая начала действовать 14 января 1981 года, когда Щелоков уехал из Москвы.
Милиционеров задерживали и свозили в «Лефортово». Следователю Калиниченко там выделили специальный кабинет, куда запретили доступ сотрудникам МВД. Калиниченко начал допрашивать задержанных и сразу понял, что что-то не так. Все они отрицали факт задержания Афанасьева и уверяли, что никогда с ним не встречались. В итоге Калиниченко арестовал дежуривших в тот день на станции сотрудников, что были причастны к аресту Афанасьева.
Остальные сотрудники, что были на тот момент в отделении, но не участвовали в расправе над майором, начали давать показания, чтобы спасти собственные жизни. Так, милиционеры Телышев и Пиксаев рассказали в подробностях о том, что происходило в отделе в тот вечер. Оставался только один вопрос, на какой машине майора вывезли за город. Поначалу подозрения пали на начальника вытрезвителя Гречко. Но тот слезно уверял следователя, что он тут ни при чем. Он видел Афанасьева, но вывозить его отказался.
Следователь надавил на Рассохина и тот сознался, что Афанасьева они вывезли на «Волге». Оказалось, что по дороге они нарушили правила ПДД и за ними погнался экипаж ГАИ. От погони удалось оторваться, но сотрудникам ГАИ удалось записать номера этой самой «Волги». Выяснилось, что машина принадлежит начальнику 5-го отдела Борису Барышеву.
Сам по себе Барышев ничего не делал Афанасьеву. Но он активно пытался скрыть следы произошедшего и помогал своим людям избежать наказания. Причем не только в этом случае, но и во многих ранее произошедших. Когда правда вскрылась, то под удар попал сам министр МВД Щелоков. Это дело переросло в личное противостояние руководителя КГБ Андропова с руководителем МВД Щелоковым.
По сути — началась война ведомств. Щелоков сразу же решил вывести из игры следователя Калиниченко. Когда тот отправился подписывать документы у начальника СИЗО Лагутина, то там ему предложили выпить стакан водки. Предупрежденный о возможных провокациях Калиниченко отказался, но в кабинете находилось несколько человек, один из которых в форме внутренних войск уговорил Калиниченко пригубить бокал сухого вина.
К счастью следователь рассказал о произошедшем представителю КГБ полковнику Олегу Запорожченко. Тот сразу понял, что это провокация и выделил двух сотрудников КГБ, чтобы они сопроводили следователя до квартиры. И не зря, ведь у дома Калиниченко уже дежурили несколько молодых, якобы «подвыпивших» молодых ребят, готовых начать драку. Сотрудники КГБ вежливо объяснили им, что не стоит приставать к гражданину и неизвестные удалились. Данная провокация стоила Лагутину погонов.
Вскоре выяснилось, что за Калиниченко плотно следили, пытаясь откопать хоть какое-то «грязное белье». Пришлось заместителю Андропова Циневу, который лично знал Щелокова и заместителю начальника контрразведки Удилову отправиться к самому Щелокову с просьбой прекратить проводимые незаконные мероприятия. Щелоков ответил, что это не он, а ГУВД «мудрит». И даже добавил «Как бы мои архаровцы не убили следователя. Пусть будет поосторожнее».
Впрочем, угрозы уже не могли подействовать. Дело нужно было довести до конца. Помимо расправы над Афанасьевым вскрылось еще множество фактов по которым сотрудники милиции разных отделов превышали полномочия, занимались грабежами и расправами над неугодными им людьми. Самое удивительное, что укрывать преступления помогали даже суды и прокуратура.
…работники московской милиции в день совершали больше преступлений, чем раскрывали. Укрытие преступлений было повсеместным и массовым — как в этом отделении, так и в целом по Москве. (Из воспоминаний следователя Калиниченко. Источник : Russia today)
Более 300 сотрудников линейных отделений милиции были уволены. 5-е отделение милиции было полностью расформировано. В ходе расследования, был смещен с поста министр внутренних дел СССР Николай Щёлоков, который впоследствии покончил с собой. Начальник отделения № 5 Борис Барышев, старший инспектор Николай Рассохин и милиционеры Николай Лобанов и Александр Попов были приговорены к высшей мере наказания.
Также находившиеся в отделении или как-то содействовавшие милиционеры Николай Возуля, Алексей Телышев и Вячеслав Пиксаев и Александр Салатов были приговорены к длительным срокам лишения свободы. Наказания избежал милиционер Селиванов и сотрудники метро, которые по факту хоть и были с задержавшими Афанасьева милиционерами «в доле», но их показания были важнее в статусе свидетелей.
Произошедшее привело к серьезным структурным изменениям в МВД СССР. Однако само дело рассматривалось в закрытом режиме, а многие материалы были отнесены к государственной тайне. Общественность так ничего и не узнала о событиях на Ждановской до самой Перестройки. Рядовые советские граждане продолжали считать, что живут в самой счастливой и безопасной стране в Мире.