Под грустное мычание. Почему Минсельхоз не стимулирует селекционеров?

В нынешнем году исполняется 90 лет Кыргызскому научно–исследовательскому институту животноводства и пастбищ. Но этот юбилей ученые будут встречать далеко не в самом радостном настроении. У них уже давно нет стимулов для плодотворной творческой работы, никто в стране не заинтересован в результатах их труда.
В дни юбилея принято вспоминать прошлое. И нашим ученым–животноводам есть чем гордиться. Когда–то в институте работали более тысячи сотрудников, в селе Фрунзенском Сокулукского района специально для них построили многоэтажные дома, различные объекты соцкультбыта, недалеко от офиса института был возведен биоцентр, в котором велась работа по племенному развитию крупного рогатого скота, овец и коз. В послевоенные годы специально для института были открыты по всей республике несколько племенных заводов.
И ученые делом отвечали за заботу о себе. В СССР были известны имена Героя Социалистического Труда Николая Захарьева, академиков Михаила Лущихина, Леонида Зонштейна, Ильяса Ботбаева и многих других светил животноводства.
Наиболее крупным достижением Института животноводства стало создание кыргызской тонкорунной, тянь–шаньской полутонкорунной и алайской полугробошерстной пород овец, алатауской и аулиэтинской пород крупного рогатого скота. Впрочем, если перечислять все достижения кыргызских ученых–животноводов, это заняло бы не одну газетную страницу. Главное в другом: более 90 процентов крупного и мелкого рогатого скота в республике в советские годы считались племенными, то есть высокопродуктивным.
И вот цифры в подтверждение сказанному. С одной фуражной коровы колхозники надаивали по 3 тысячи 500 литров молока (сейчас - 1900 литров), вес среднестатистических овец составлял 45–55 килограммов (сегодня - 35–30), с одной среднестатистической овечки настригали по 3,5 - 3,8 килограмма шерсти ( в наши дни по 2,5 килограмма). Ну и так далее...
Существовал жесткий контроль за использованием пастбищ. За каждым хозяйством закреплялся определенный участок жайлоо. А если какой–нибудь хитроватый чабан начинал пасти овец на чужой территории, то потом он горько жалел об этом. Влетало по первое число и ему, и башкарме. Ученые Института животноводства и пастбищ денно и нощно заботились о качестве травостоя, высаживая почти что ежегодно новые сорта трав. А сейчас половина наших пастбищ деградирована. То есть каждый фермер хочет пасти скот только возле своего села, кочевать вместе с отарой на отдаленные высокогорные луга ему теперь не очень выгодно. В результате так называемые присельские пастбища становятся лысыми, а дальние участки заросли кураем и даже опасными для здоровья животных растениями. Труд ученых, занимающихся кормопроизводством, остается невостребованным.
Если раньше, как мы уже говорили, в этом научном заведении трудились более тысячи человек, то сейчас - всего 120, почти все они пенсионного возраста. Молодежь сейчас в животноводческую науку идти не желает, потому как профессора получают максимум 10 тысяч сомов, а молодой выпускник Аграрного университета будет получать максимум 5 тысяч сомов, никак не больше.
Государство напрочь отбило охоту ученым создавать и новые породы животных. А все потому, что Министерство сельского хозяйства, пищевой промышленности и мелиорации еще 11 лет назад разработало и утвердило положение "Об апробации селекционных достижений в племенном животноводстве". В этом документе четко сказано, что за выведение новой породы специалистам института выдается единовременное денежное вознаграждение в 250 тысяч сомов, за создание новой породной группы животных - 150 тысяч сомов, ну и так далее.
Ученые института неоднократно с 2011 года обращались в министерство и правительство с просьбами о рассмотрении вопроса стимулирования работы ученых селекционеров и производственников, а если точнее - об их вознаграждении за полученные результаты. Однако все письма ученых на эту грустную тему остаются без ответа. Только за 2018 год чиновники задолжали ученым 2 миллиона 100 тысяч сомов.
Нельзя сказать, что сотрудники Института животноводства опустили руки и не занимаются больше научной работой. По словам руководителя этого НИИ Таалайбека Турдубаева, ученые не прекращают свою деятельность по улучшению уже существующих местных пород крупного и мелкого рогатого скота, но вот о больших достижениях сегодня говорить не приходится.
Семь лет назад доктор сельскохозяйственных наук, профессор Алтыбай Назаркулов вывел айкольскую мясосальную породу овец, которая получила широкое распространение в республике - больше подобных научных свершений не было.
Ученые НИИ животноводства из–за отсутствия командировочных средств не имеют возможности выехать в племенные хозяйства страны. Признаюсь, был шокирован сообщением, что породистый молодняк выращивают обычные фермеры. У специализированных хозяйств нет возможности содержать племенной скот. Даже корма для своих подопечных работники племхозов не в состоянии заготовить. Поэтому они составляют договоры с крестьянами о выращивании скота и потом часть его отдают чабанам. А ведь ученые по идее должны ежедневно наблюдать за новыми породами ягнят и телят, но об этом специалистам НИИ животноводства приходится только мечтать.
При институте действуют несколько государственных племенных заводов. Но слово "действуют" в данном случае можно употребить с изрядной долей условности. Эти предприятия имеют перед государством многомиллионные долги, что не позволяет им вести нормальную хозяйственную деятельность. Вот почему породистый молодняк передается фермерам, которые о племенной работе не имеют никакого представления.
Здесь, кстати, есть одна юридическая закавыка. Эти ГПЗ зарегистрированы как госпредприятия, но их необходимо преобразовать в госучреждения, убеждены в НИИ животноводства, так как они решают задачи не коммерческого, а научного характера. А эта большая разница, в том числе и по выплате налогов.
Да и с имуществом НИИ чиновники не церемонятся. Несколько лет назад Фрунзенскому айыл окмоту Сокулукского района было передано здание двухэтажного лабораторного корпуса сектора пастбищ, в котором сейчас открыт детский сад. Слов нет, малышам необходимо посещать дошкольные учреждения, но почему при этом должна страдать наука? Научным сотрудникам сектора пастбищ приходится трудиться в старом здании, в котором протекает крыша, прогнили полы, отсутствуют отопление, водоснабжение и канализация.
Давно уже в институт не поставляется современное лабораторное оборудование, а без этого сегодня в науке больших успехов не достичь. Далеко не везде в этом учреждении есть компьютеры и Интернет. В некоторых кабинетах еще действуют печатные машинки, на которых ученые барабанят свои отчеты о проделанной работе.
Впрочем, о какой компьютерной технике можно говорить, когда в институте не хватает животных для проведения эффективной племенной работы. К примеру, для нормальной деятельности его Биотехнологического центра давно уже необходимо закупить 10 племенных быков алатауской и швицкой пород и 10 баранов–производителей.
Но даже имеющееся ничтожное поголовье племенных животных не пользуется спросом у фермеров. Очень дорог породистый молодняк, он по карману далеко не каждому крестьянину. Поэтому сельчане и покупают тощий малопродуктивный скот на базарах, а потом получают микроскопические надои и привесы. Как же объединить науку с производством? Выход есть, и он уже давно апробирован во всех развитых странах. Работу племхозов и научных заведений щедро дотируют их государства. Ученые и селекционеры дешево продают элитный скот крестьянам, а сами безбедно(!) живут за счет бюджета.
Власти Кыргызстана, к сожалению, не могут понять: без науки наше государство никогда не встанет на ноги. Будет вечно просить кредиты, завозить продовольствие из–за границы. Не надоело?
Вячесл
Сообщи свою новость: